Третью зиму встречает старая больная женщина в сарайчике, когда-то наспех сколоченном из старых ящиков на дачном участке. Встречает одна, без света и тепла. В сарайчике у нее есть «теплая» или «жилая» комната, обитая старыми одеялами. А «холодная» часть убогого жилища играет роль склада-холодильника. Вода в пластиковых канистрах зимой там замерзает, поскольку температура почти та же, что и на улице. А ведь всего три года назад все у этой женщины было как у людей. Исправно прожитая жизнь, хорошая квартира, взрослые дети и уважение знакомых и соседей…

Пролог
Героиня этого рассказа Валентина Алексеевна Рябоконь родилась в 1937 году и последние 38 лет своей трудовой деятельности добросовестно, как все она делает, проработала на производстве флагмана городской промышленности, завода НЭВЗ. Сварщик пятого разряда, ветеран труда, награждена орденом «За заслуги перед Отечеством» и медалью «За доблестный труд», огромным количеством благодарностей и почетных грамот. В 1981 году Валентина Алексеевна с семьей получила от завода 4-комнатную квартиру по улице Свободы, 17а, кв.5, где и выросли два ее сына. Жизнь идет. Сыновья вырастают, женятся, им требуется свое жилье. И в 2005 году решила Валентина Алексеевна разменять свою квартиру, отделить старшего сына. Вот только как взяться за это дело, пожилая женщина совершенно себе не представляла. Была человеком доверчивым и напрочь лишенным всякой деловой хватки. За что и поплатилась. Были бы деньги, а охотники за ними всегда найдутся. Денег у слабослышащей пенсионерки не было, но квартира – тоже лакомый кусок, чтобы за нее побороться.

«Помогите человеку!»
К нам в редакцию обратилась Лидия Федоровна Никифорова, председатель садоводческого объединения «Дубок», что расположено к северу от микрорайона Октябрьский. «Валентине Алексеевне обязательно нужно помочь. Я знаю ее с 1996 года, когда она купила в нашем обществе дачный участок. Это человек активный, честный и очень добросовестный. Она несет свой тяжкий крест за доброту и доверчивость. В результате стараний одного бесчестного человека Валентина Алексеевна осталась без квартиры, имущества, мебели, даже долг вынуждена выплачивать из своей пенсии. Неужели же так все и останется?»
Когда она первый раз рассказала эту историю, я даже не сразу поверил. Старая женщина три года живет в обычном сарайчике без малейших удобств? И никому нет до этого никакого дела? Да и история с потерей квартиры показалась какой-то чересчур уж странной. Не бывает сейчас такой слепой доверчивости, ведь не «лихие девяностые» на дворе! Пришлось съездить на место и убедиться во всем самому. Сарайчик, в котором замерзала питьевая вода в пластиковых канистрах, его почти глухая хозяйка, совершенно не разбирающаяся в реалиях современной жизни, – все оказалось налицо. Помогают Валентине Алексеевне Рябоконь даже не взрослые сыновья, с которыми, вероятно, не все ладно, а соседи по дачному участку. Они натащили старых вещей, они обили сарайчик от дождя и снега обрезками рубероида, они подкармливают и жалеют бабушку, выступают за нее ходатаем в различных инстанциях.

Повесть о «черном» риэлтере
Дальше я предоставляю слово самой Валентине Алексеевне Рябоконь: «Я рассказала соседям о своем желании разменять квартиру. Через пару дней в дверь позвонил знакомый одной из соседок, который представился Микущенко Владимиром Гафаровичем. Он предложил свою помощь в продаже квартиры. Квартира была не приватизирована, но этот человек предложил все хлопоты взять на себя. Я попросила за квартиру 690 тысяч рублей. Покупательница быстро нашлась. Это тоже моя бывшая соседка, Цибулько Галина Павловна. Взяв от нее 140 тысяч рублей на оформление, он быстро подобрал моему сыну за 65 тысяч одну комнату с подселением на поселке Донском. Мне с младшим сыном он обещал двухкомнатную квартиру, я на все соглашалась, но Микущенко говорил, что найдет лучший вариант. Чтобы получить оставшиеся 550 тысяч от Галины Павловны, он уговорил меня с сыном выписаться из квартиры, что я и сделала 9 августа 2005 года. В банке в присутствии Галины Павловны с дочерью кассир отсчитал всю сумму. Я расписалась и хотела забрать деньги, но Микущенко стал напористо убеждать меня положить их на пластиковую карточку, чтобы легче производить расчеты. Так я их в руки и не взяла. Он предложил мне частный домик по улице Свободы, потом что-то у него не получилось. Четыре раза В. Микущенко перевозил меня на разные съемные квартиры. Через какое-то время он нашел мне домик в Новошахтинске за 280 тысяч. Я согласилась, он перевез меня туда, а сам уехал в Новочеркасск якобы оформлять документы. Через пару недель хозяйка стала требовать с меня деньги, я сказала, что Володя все ей должен был отдать, но она все отрицала. Я поехала в Новочеркасск его искать, не нашла, денег на карточке, которую он мне дал, тоже не оказалось. Вернулась в Новошахтинск, а там дом опечатан, сын сидит с сумкой на улице и ждет меня. С этого дня и начались мои мытарства. На садовом участке у меня был сарайчик, сколоченный из ящиков, там и стала жить. Ни света, ни тепла, ни воды. А куда деваться? Я раз за разом ходила к Микущенко домой, просила, плакала, уговаривала отдать мне деньги. Он мне сочувствовал, где деньги не отвечал, а опять обещал какие-то варианты с жильем, но все у него не получалось. Под конец я уже не просила деньги вернуть, на любое жилье была согласна. Последний раз я пошла к нему 7 февраля 2007 года. Он живет на улице Авиаторов, 18, квартира 14. Как всегда, безрезультатно. А когда возвращалась, на углу улицы Гагарина меня сбила машина. Я оказалась под колесами. Помню только, как меня вытащили из-под передних колес и оставили лежать. Больше ничего не помню. Пришла в сознание и, несмотря на сильную боль, решила куда-нибудь добраться. По старой памяти пришла в тот дом, где прожила 25 лет, меня приютила соседка. Потом отвезли в больницу БСМП. Там пролежала месяц на вытяжке позвоночника. В. Микущенко приходил в больницу меня навещать, как-то хитро соболезнуя и опять обещая что-нибудь предпринять с жильем. После выписки «скорая» привезла меня на садовый участок, поскольку другого адреса у меня теперь нет. Это на улице Персиановской, в районе телевышки. Привезли меня в холод, в голод, в темноту, уж не знаю, как я и выжила. Даже плакать уже не могла. С тех пор В. Микущенко мне уже ничего и не обещает, говорит, что все мне отдал и ничего не должен. Я ведь почему-то полностью ему доверяла, делала все, что он скажет. Он ведь так вежливо и обходительно со мной поначалу обращался. Как дальше жить?! Помогите!»

Чрезвычайная ситуация
Путаная, маловразумительная история. Как можно было выписаться «в никуда» из единственного жилья? Куда смотрели взрослые сыновья Валентины Алексеевны? Что за документы она не глядя подписывала? Я сидел и слушал, понимая, как трудно будет помочь этой женщине в ее горе, которое она сама же на себя и навлекла по наивности и доверчивости. Не осталось никаких документов, ни расписок, ничего. Да, в какой-то степени подтвердить ее слова могут соседи, знакомые, женщина купившая ее квартиру. Но все это косвенные доказательства. А что касается всего остального? Остап Бендер, «идейный борец за денежные знаки», знал 400 сравнительно честных способов отъема денег. Продолжатели его дела освоили тысячи новых комбинаций. Но одурачить беззащитную старушку – это «низкий сорт, нечистая работа», как говаривал тот же Остап Ибрагимович. Впрочем, моральная категория стыда знакома далеко не всем.
Так или иначе, человеку требуется помощь. Наша редакция взяла это дело на контроль. Год назад В.А. Рябоконь принесла заявление о возбуждении уголовного дела о мошенничестве в ОМ-2 УВД г. Новочеркасска. Тогда в возбуждении уголовного дела ей было отказано. Теперь Валентина Алексеевна обратилась в городскую прокуратуру. После соответствующей проверки постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено. Поскольку просматривается состав преступления, материалы направлены в следственные органы для возбуждения уголовного дела. Речь идет о статье 159, ч. 3. Уголовного кодекса РФ «Мошенничество в крупном размере». То есть дело сдвинулось. Но это уголовное дело. Еще не факт, что оно дойдет-таки до суда. Еще неизвестно, что решит суд.
Когда человек попадает в чрезвычайную ситуацию, на его спасение бросают все силы и средства. Здесь и сейчас честная труженица, ветеран труда и орденоносец вынуждена бороться за свою жизнь в нечеловеческих условиях. Как вы полагаете, разве описанная ситуация не является чрезвычайной?