«Частная лавочка» продолжает акцию в поддержку профессора ЮРГТУ (НПИ) Ю.Д. Кудрявцева, начатую в прошлом году. Напомним: Юрию Дмитриевичу требуются деньги на сложную операцию. Только она может помочь ему снова встать на ноги – в буквальном смысле! В сбор денежных средств, начатый политехниками, включились многие жители города. В банке «Российский капитал» открыт счет помощи Ю.Д. Кудрявцеву. Поэты и барды провели благотворительный концерт, на котором каждый любитель поэзии и музыки мог внести свою лепту в общий кошелек.
А профессор ЮРГТУ (НПИ) Ф.Д. Беркович придумал переиздать сборник стихов Юрия Дмитриевича, впервые вышедший в 1995 году, за свои деньги. Типография ЮРГТУ, взявшаяся за это дело, сделала значительную скидку за услуги – это помощь ее работников Кудрявцеву. Сборник вот-вот выйдет из печати и будет продаваться (купить его можно будет в редакции газеты «Частная лавочка»). Понятно, что все деньги от реализации будут также переданы Юрию Дмитриевичу на лечение.
Напоминаем расчетный счет банка, на который можно перевести деньги. Банк получателя: ФАКБ «Российский капитал» (ОАО) Ростовский, г. Ростов-на-Дону; ИНН 7725038124; БИК 046015222; корр. счет 30101810200000000222. Получатель: Кудрявцев Юрий Дмитриевич. Счет получателя: 40817810312010000365.
Сегодня мы публикуем некоторые стихотворения из книги Ю.Д. Кудрявцева «Кишкет мне снится по ночам…», которая скоро увидит свет. Не пропустите ее, купите! И мы все вместе поможем Юрию Дмитриевичу!

Составитель сборника А. Сахоненко рассказывает историю его создания: «Однажды автор, вдохновляемый благой целью – завершить свою диссертацию, уехал со своими аспирантами и друзьями на всю зиму в Кишкет (Западный Кавказ, ущелье реки Аксаут). По возвращении диссертацию он не представил, но остались письма, а в письмах – стихи. Писал он их и посылал друзьям шутки ради, из баловства, между делом. Посылал и забывал. И так уж случилось (а иначе с ним случиться не могло), что свои стихи он растерял. Мне они нравились, и я стал их собирать. Так и родился этот сборник».
А еще А. Сахоненко рассказывает об авторе: «Кудрявцев Юрий Дмитриевич (походная кличка «Кудрявый») – преподаватель, ученый, путешественник. Он член Географического общества Академии наук России, мастер спорта по горному туризму. И его стихи, естественно, о горах, о людях науки, о друзьях и, конечно, как у любого поэта, о женщинах.
Где только не побывал Кудрявый! Вдоль и поперек исходил весь Кавказ. Затем Памир, Тянь-Шань, Фанские горы, Тува, Камчатка, Таймыр, Чукотка и так далее и так далее. Но в одном из писем ко мне он признался:
Я видел много, только право,
Ландшафтов мне дороже нет:
Дон. Сумерки.
Багаевская переправа…
Или – Кавказ.
Туман. Внизу Кишкет».

РОМАНС
Прошлое заворошено,
Позабыто, заметано, прожито,
Как трава луговая, покошено
И засушено. Только что же вот –
Все брожу по лугам запорошенным
И ищу я тебя, то прошлое,
Прошлое…
Прошлое, позабытое
На далекой туманной окраине,
Только где же ты, только где же ты,
Только что я ищу, неприкаянный,
Счастье свое, скрытое,
Может, встречу тебя нечаянно,
Нечаянно…
Прошлое, что замётано
Теми годами, быстро летящими,
Ни в друзьях не спастись, ни заботами,
Болью в сердце, тоскою щемящею
Только вот оно, только вот оно,
Прошлое – настоящее,
Настоящее…

ДРУГУ
А. Сахоненко

Как пива доброго глоток
В июльскую жару,
Как спирт, когда совсем продрог,
Как песня поутру,
Как альпинисту крепкий крюк
На восхожденье сложном, –
Так нужен ты мне, старый друг,
Друг верный и надежный.
Чтоб мог понять, когда кругом
Другие не поймут,
Чтоб мог судить своим судом –
Мне это высший суд,
Чтоб было мне к кому пойти,
Когда душе тревожно,
Чтоб было с кем-то по пути
На перепутьях сложных.
А если в суматохе дней
Беда случится вдруг, –
Я буду всех тебе нужней,
Мой старый, добрый друг.

Н. ОВСЯННИКОВОЙ
Ты такая хрупкая, нежная,
что тебе горы эти,
эти вершины снежные –
игра со смертью.
Тебе б на курорты модные,
чтоб южное солнце ласкало…
Ты выбрала ночи холодные
на ледяных скалах.
Ты выбрала труд непомерный
в борьбе с природой суровой,
и только товарищ верный –
тебе опорой.
Мужчины – и те на пределе
идут, здесь слабый не сможет,
пройдут только сильный и смелый –
и ты тоже.
Ты такая хрупкая, нежная –
и рисковать не стоит,
но только душа мятежная
не ищет покоя.

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ВЕРШИНЕ
Там где-то страсти кипят,
идут бесконечные споры,
и молчаливо стоят
над всем этим горы.
Проходит за веком век,
сменяются поколенья,
но жизнь твоя, человек,
для них – мгновенье.
Что ревность твоя и любовь,
страсти твои и стремленья,
в битвах жестоких пролитая кровь –
все –
мгновенье.
Мудрость седых вершин –
вечность в тебе,
и все же
нежная зелень долин
мне дороже.
Мне ближе простые, беспечные
радости и желания,
чем это вечное созерцание.
Бурная жизнь человечья…
Холодная
вечная
вечность…

РАССТАВАНИЕ С БИЗИНГИЙСКОЙ СТЕНОЙ
Посеребрило горы
дыханием зимы,
а это значит – скоро
должны спуститься мы,
должны с тобой проститься
мы, гордая стена,
и будешь ты нам сниться
в тревожных снах.
Непройденные скалы
И незабитый крюк,
свинцовая усталость
закоченевших рук,
что пережить досталось
на гребне том,
где, как в аду, смешалось
все кругом.
Упорно защищалась
гора – и нечем крыть,
и лишь одно осталось
нам – отступить…
Не унывай, дружище,
и в следующий раз
пусть хоть один из тыщи
мы не упустим шанс, –
когда к тебе вернемся,
свирепый исполин,
и все-таки схлестнемся
один мы на один…

* * *
Хороший парень он, однако,
он парень – хоть куда,
но за тебя не лезет в драку
так просто ни-ко-гда
(зачем?)
Он скромно будет в стороне
за дракой наблюдать,
так в стороне оно верней,
не про-га-дать
(и слыть хорошим всем…)
Нет, разбирать не станет он,
прав ты или не прав,
есть у него другой закон,
и есть и-ной ус-тав
(Иуды)
Он просто подождет немного,
так, словно и не знал,
ну, а потом подставит
ногу тому, кто проиграл –
(тот знать не будет)

(не водит дел напрасно)
Хороший парень он, однако,
приятней, чем иной,
но если уж случится драка, –
не встань к нему спиной –
(опасно!)

ТОВАРИЩУ ПО СВЯЗКЕ
Славе Сойеру

Я знаю,
если вдруг на ледяной стене
я сделаю неверное движенье,
Ты в пропасть мрачную не дашь свалиться мне –
рискуя сам, затормозишь скольженье.
Я знаю,
если вдруг метели круговерть
застигнет нас вдали от дома,
ты мерзнуть будешь и лишения терпеть,
но спальник свой отдашь другому.
Я знаю,
если вдруг ко мне придет беда,
с бедой своей один я не останусь –
за дверью у тебя найду приют всегда
и залечу там ноющую рану.
Я знаю,
если вдруг нам в суматохе дней,
в упряжке общей станет туго,
ты выберешь себе работу потрудней,
чтоб облегчить заботы друга.
Я знаю,
если вдруг ты позовешь меня,
без всяких лишних слов ты просто скажешь:
«Надо» –
хоть поздней ночью, хоть в разгаре дня
я буду
рядом.

НА ПЕРЕВАЛЕ

Посвящается курсантам Сухумского противодесантного училища, которые в сентябре 1942 года в числе первых встретили врага на перевалах Главного Кавказского хребта в районах Марухи и Наура.

В прозрачной дымке, на закате
Ущелье подо мной открылось.
(За каждым камнем там когда-то
Смерть
таилась).
Бегут ручьи в прозрачной дали
По склонам, вышитым лугами.
(Когда-то те луга топтали
Коваными
сапогами).
Покой торжественный в нас будит
Восторги – красотой долины.
(Когда-то там стонали люди
И выли
мины).
Туман клубится белой ватой
За пиком гордым и седым.
(Клубился взрывами когда-то
Там черный
дым).
Вот, отливая синевою,
Ледник течет в распадке гор.
(Боец лежит, готовый к бою,
В нем до сих
пор).
Когда-то здесь парнишка юный,
Походом долгим утомленный,
Задумчиво перебирал, – не струны, –
Патроны.
Когда засыпанный пургой
На этом мрачном гребне
Ждал первый в жизни своей бой
И бой –
последний.
Мы помним о событиях давних,
Что были здесь когда-то,
О парнях, что остались в камнях,
Исполнив долг
солдата.
Мы все, парнишка юный, помним –
И мужество, и волю,
И так же, как и ты, исполним,
Что будет нам
на долю.

ВЕТЕРАНЫ
Исчезли в городах давно руины
войны прошедшей грозной тени,
а на полях исчезла паутина
траншей, окопов, рвов и заграждений.
Давно поднялись рощи и сады
там, где когда-то все в огне пылало,
и лагерей кровавые следы,
и боль утрат в себя земля впитала.
Все заросло, все залечило время,
и вроде не было совсем войны когда-то,
но только до сих пор все тянут бремя
войны –
войну прошедшие солдаты.
Но только годы им уже не скроют
отметин от рубцов и шрамов рваных,
но только ноют, временами, ноют, ноют
зарубцевавшиеся раны.
Но только он один об этом знает, –
как словно по стеклу –
железом,
когда он утром каждым надевает –
протезы.
Но только до сих пор перед глазами
в последний раз увиденное небо,
а после – темнота,
годами,
в заботах о куске насущном хлеба.
Не требуют ни славы, ни участья,
ни орденов, ни громких восхвалений –
для ветеранов нет превыше счастья,
чем мир
грядущих
поколений!
За этот мир
ложились под снаряды,
и за него так дорого платили,
для ветеранов большего не надо, –
чтобы в согласьи люди в мире жили,
свободной что была земля родная,
чтоб тихие туманы на рассвете,
чтоб пар полей, и чтобы песни мая,
и чтоб не знали горя наши дети.