Рожденье Георгиевского храма будет праздноваться 5 мая 2008 года, в день, когда церковь чтит память Святого Великомученика Георгия Победоносца. Храму исполнится 110 лет, и для города с такой историей, как Новочеркасск, эта дата не может пройти незамеченной.
Церковь на улице Маяковского – самая маленькая в нашем городе. А внутри рождается чудесное ощущение простора, воздуха, света!
По словам священника Андрея Немыкина, в небольших храмах служить особенно приятно. Десять лет назад отец Андрей был настоятелем Георгиевской церкви. Он говорит: «Здесь сохранились редкие иконы, спасенные героизмом верующих. Когда церкви открывались, спрятанные иконы приносили обратно. Литургическая жизнь православного храма немыслима без икон, но сколько же святых ликов было уничтожено — злобно, жестоко…»
Это невозможно оправдать. Урон от борьбы с религией подсчитать невозможно.
Но, слава Богу, борьба с религией в Новочеркасске велась не всегда. Сам атаман Хомутов в середине позапрошлого века приезжал на Колодезную улицу разбивать место для храма во имя Святого Великомученика Георгия Победоносца. Строить церковь задумали из материала деревянного (временного) Вознесенского собора, но возведение его «в камне» затягивалось. А тем временем казаки особого рабочего полка, которые жили в казармах на Сенной площади, настояли, чтобы церковь была построена рядом с ними. Так в 1964 году появилась деревянная Константино-Еленинская церковь.
Снова подняли вопрос казаки о храме во имя Георгия Победоносца в 1891 году. Попечительский совет начал свою деятельность с того, что принял от одного священника первый взнос — три рубля. Атаман станицы Новочеркасской «отчислил из станичных сумм тысячу рублей и пожертвовал полторы тысячи мерных отесанных камней из Персиановских каменоломен». Следующий атаман положил эту тысячу рублей в банк «для приращения… банковскими процентами». Самый весомый вклад «на новоустроенный храм» внесла вдова казака Кащеева – пять тысяч рублей.
Только за 1892 год по духовным завещаниям и завещаниям благотворителей было собрано 12 тысяч рублей. Сразу же заказали икону Святого Великомученика Георгия Победоносца новочеркасскому живописцу Соловьеву, который посвятил ее написанию целый год и изобразил Георгия Победоносца на белом коне, поражающего дракона (размер иконы — 2,3 на 1,4 метра). Сейчас иконы в храме нет, и судьба ее не известна.
Строительство каменного храма «в русском стиле» по проекту архитектора В.Куликова продолжалось два года, пять месяцев и 21 день.
Как говорит историк-краевед Евгений Иванович Кирсанов, которому Георгиевский храм напоминает «московские хоромы», ранние церкви на Дону строились низкими, будто придавленными к земле, зато они вмещали большое количество людей. Во времена настоящей вольницы, когда Дикое поле еще не было закреплено за государством Российским, враги приплывали по рекам и прежде всего высматривали кресты. Самое святое место: есть крест — есть поселение, есть добыча. Поэтому казаки строили церкви приземистыми, чтобы они не попадались на глаза неприятелю.
…Настоятель Георгиевского храма отец Александр, «и мыслящий, и молящийся», как сказал о нем отец Андрей Немыкин, интересуется историей своего прихода и хочет со временем ее написать.
— Хотя в Новочеркасске было много других храмов и существовала традиция «домовой церкви», в 1891 году местные жители решили на свое усмотрение построить церковь здесь, на перекрестке улиц Колодезной и Прибылянской. Несколько лет собирали частные пожертвования и накопили 17 тысяч рублей. И вот к концу 1898 года было построено красивое здание в «русском стиле». Образцом послужил один из храмов Нижнего Дона — станицы Нижнечирской. Архитектурная форма нашего храма – православный крест. Вместо колокольни – звонница. Храм был рассчитан на 400 «купно стоящих» человек. Это значит «вместе, но свободно». Для сравнения: Новочеркасский Вознесенский собор вмещает 5 тысяч человек.
Сам Господь хранил эту церковь, построенную нашими предками – казаками — на совесть, и Георгиевский храм никогда не перестраивался и не разрушался. Он был закрыт в 30-е годы всего на десятилетие, а в 1944 году служба в нем возобновилась. Такое послабление стало возможным после встречи митрополита Сергия Старгородского со Сталиным.
Тогда же произошло знаменитое деяние: верующие передали в действующую армию танковую колонну, освященную в честь князя Димитрия Донского, который в 14 веке стоял «за веру, за отечество».
— Что вы знаете о священниках, служивших в Георгиевском храме?
— Мне известно о восьми моих предшественниках, служивших с конца 60-х годов, что они все старались сохранить то, что получили из рук в руки. Пожалуй, самый знаменитый из них, отец Петр Коротун, был коренной казак станицы Цимлянской, той ее части, которая сейчас находится на дне Цимлянского водохранилища (там же находится и храм)…Отец Петр родился еще в 19-ом веке. Это был очень добрый человек — маленького роста, но большого сердца. Свидетельством может служить то, что в годы Советской власти он был репрессирован как идейный враг, строил Беломорканал, а после реабилитации вернулся к служению в церкви, продолжая нести то доброе и вечное, что усвоил еще в детстве. А в нашем храме он был настоятелем уже в конце 50-х годов.
При нашем современнике, священнике Данииле Азизове, была совершена внутренняя реконструкция храма. Основные пожертвования были сделаны людьми, которые живут за пределами Новочеркасска – в Ростове и других городах России. Заново расписал храм новочеркасский художник-иконописец Валерий Величко. Новый резной иконостас с древними символами христианства, включенными в резьбу, был выполнен ростовскими мастерами. И иконы для иконостаса написаны тоже донскими художниками, специализирующимися только на иконописи. Роспись преисполнена содержания, глубоко осмысленной символики. Например, восставшая из пепла птица Феникс (павлин) — символ воскресения… Но большинство икон в храме – старинные, намоленные поколениями верующих.
— Какие чудеса случались на веку этого храма?
— Чудо было заложено в основе его возникновения: чудесное спасение императорской семьи при крушении царского поезда у станции Борки в 1888 году. Казаки решили построить храм в память «чудесного спасения Августейшего семейства Александра Третьего от угрожающей ему опасности…»
На Руси бытовала традиция совершать добрые дела по обету: строить церкви, брать детей на воспитание, уходить в монастырь, делать пожертвования на храмы. И по всей России в память о чудесном спасении строились храмы, были написаны иконы, изображающие небесных покровителей, имена которых носили члены царской семьи. Одна из таких икон долгие годы существовала вне нашего храма. Икона действительно необычная: на ней изображены святые, имена которых носили члены царской семьи. В центре стоит Святой Благоверный князь Александр Невский. Рядом с ним Святитель Николай Чудотворец. Написанная в конце 19-го, в начале 21-го века она была преподнесена в дар храму московским паломником. Это один из безымянных благотворителей храма. Я хочу узнать имена таких людей, чтобы мы их поминали в своих молитвах.
— Что движет человеком, который готов сделать подобный дар храму?
— Те, кто владеет сокровищем, опасаются, что икона не будет воспринята наследниками, как окошко в духовный, «горний» мир, в которое святой, выделенный из бытия и приближенный к самому Богу, смотрит на человека. Иконе не место в музее или на торгах. Через икону происходит связь с Богом. Это не просто символ. Икона причастна к бытию самого Бога. Мы почитаем икону, а кланяемся образу Божию, который проступает. Еще одна редкостная старинная икона греческого письма со святой горы Афон, написанная «по благословению», находится в нашем храме. У этой иконы вы можете видеть подношения в знак благодарности за исполнение того, о чем люди просили, или в знак исполнения обетов. Например, будучи в Новочеркасске проездом из Баку в Санкт-Петербург, женщина специально посетила наш храм и помолилась о детях. И Бог услышал ее молитвы. Спустя годы, она сделала подношение этой иконе в знак благодарности за исполнение своей мольбы.
Еще одной святыней нашего храма является мощевик с частицами мощей святых угодников. Их собирали по крупицам мои предшественники. Например, у нас хранится частица мощей святителя Игнатия Брянчанинова, епископа Ставропольского и Владикавказского.
Верующие рассказывают, что еще недавно в храме было множество икон, привезенных и пожертвованных из других храмов, закрытых и разрушенных в годы Советской власти. А в последние десять лет церкви начали открываться, и Георгиевский храм поделился тем, что сохранил.
— А что вам известно о своих прихожанах?
— Среди наших прихожан есть и свои старожилы, которые не один десяток лет живут рядом с храмом, посещая богослужения и вкладывая свой посильный труд на благо храма. Настоятели меняются, а люди, составляющие приход, зачастую связывают с ним всю свою жизнь. Среди старейших прихожан можно назвать бабушку Дарью, которой в минувшем году исполнилось 104 года, и которую в церковь привозит правнук. Она сохранила воспоминания, как еще девочкой ходила на богослужения. Несмотря на свой почтенный возраст, сохранила очень ясный ум, а, соприкасаясь, нельзя не отметить, что ее трудолюбивые руки очень теплые…
Другой старожил нашего храма — почетный житель Новочеркасска, казак Андриан Михайлович каждое воскресенье при поддержке сына посещает богослужение. Ему 96 лет.
Вся жизнь таких людей прошла рядом с Георгиевской церковью. Они любят ее и составляют подлинную основу храма, как и всей Церкви Христовой. Это засвидетельствовано всей их жизнью. Поэтому я говорю, что наш храм сохранил Господь, через людей, которые своим вниманием и любовью отстояли святыню в тяжелые для Церкви годы.
— В ограде храма есть могила, на которой написано: «Упокой души усопших раб Твоих…» Кто здесь похоронен?
— По преданию, здесь покоится вдова казака Феодосия Кащеева, которая сделала основное пожертвование с просьбой своего вечного поминовения. По другой версии, здесь покоятся останки одного из первых настоятелей храма. Но, как историк, археолог по специальности, понимаю, что точно это можно установить лишь в процессе исследования захоронения.
— А как вы из такой «земной» профессии пришли к служению Богу?
— Да, это именно служение, потому что мы, священники, при рукоположении принимаем присягу. Это не профессия, а призвание, а призывает Сам Господь.
Я не могу сказать, что родился безбожником. Родители были верующие, но не воцерковленные. Меня крестили во младенчестве, и до 11 лет моим религиозным воспитанием занималась бабушка. Когда ее не стало, я несколько отдалился от храма, сознавая себя православным. Мое вторичное воцерковление состоялось в возрасте 18 лет, когда я, будучи студентом Ростовского госуниверситета, познакомился с одним из священнослужителей нашей епархии. Через него Господь вернул меня в храм, и я там остался. В Евангелие Господь говорит своим ученикам: «Идите за мной, и я сделаю вас ловцами людей…» В полной мере это и сейчас приложимо к подлинно верующим и священнослужителям.
— Как повлияла профессия на вашу веру?
— Моя специализация, курганная археология, была связана со вскрытием древних могил и захоронений скифов и других кочевых народов. Когда я соприкасался с человеческими останками, которым тысяча, две тысячи лет, а приходилось вскрывать и погребения, которым пять с половиной тысяч лет, я испытывал ощущение священного трепета. Тысячелетиями могилы никто не тревожил, а мы пришли и нарушили их вечный покой. Как верующему человеку, мне нужно было обосновать это действие, объяснить самому себе, и я нашел в церкви разрешение жизненных вопросов. Кстати, для скифов их курганы-захоронения были одновременно святилищами.
— В середине 70-х годов наш председатель студсовета и всеобщий любимец, студент исторического факультета, ушел с третьего курса университета в духовную семинарию…
— Я знаю достаточно историков, которые стали священниками или просто ушли в монастырь. Каждая судьба – это отдельная история. Господь призвал человека через что-то личное, и человек услышал его зов. Всегда, во все времена были люди, которые осознавали свой долг. Но они бывали гонимы. Еще одна встреча в моей жизни послужила укреплению в моей вере. Это было знакомство с внучкой священника, детство которой прошло при храме. Ее дед служил в Успенской церкви в Новочеркасске (она не сохранилась). О личности самого священника говорит, что его послушанием было посещение тюрем: беседы с узниками и исповедование смертников Новочеркасской тюрьмы. В 30-е годы, не пожелав оставить служение перед Богом и людьми, сказал: «Меня рукоположили, я не сам пришел, и не могу бросить приход…» За это он сам был заключен в эту же самую тюрьму, откуда уже не вышел. Его внучке было суждено стать человеком науки, выдающимся палеонтологом на Юге России. Ей за 80 лет, и она все еще работает: ездит в экспедиции, участвует в раскопках, ведет научную деятельность, консультирует музеи. Пусть она не стала академиком или лауреатом Госпремии, но у нее есть открытия, она воспитала поколения палеонтологов. Главное, она сохранила веру, и то доброе, что было заложено в детстве, пронесла через всю жизнь. Пусть даже не всегда было ей доступно настоящее церковное общение. В условиях экспедиции, живя в палатке, она молилась и соблюдала посты, никому ничего не навязывая. То, что мы были в экспедициях вместе с ней, в значительной мере повлияло на меня и дало мне осознанное соотношение веры и знаний.

Фото Николая Склярова

Автор благодарит историка-краеведа Е.И. Кирсанова за предоставленную возможность воспользоваться историческими сведениями из его бесценного двухтомного труда «Слава и трагедия Новочеркасска».