В минувшем году автору этих строк довелось освещать ход театрального фестиваля «Декада донского театра». Занятие это не из легких: нравится тебе спектакль, нет ли — в любом случае сиди и смотри.
В текущем году театральный фестиваль «Комплимент», проводившийся в нашем городе уже во второй раз, освещал другой человек, и автор мог себе позволить посещать спектакли выборочно. Выбранные автором спектакли оказались театральной классикой. Вот только классика в наши дни стала подаваться довольно вольно. Настолько вольно, что впечатлениями от нового «прочтения» старых спектаклей нельзя не поделиться.

БЕДНЫЙ, БЕДНЫЙ ПАВЕЛ…
Так звучит название фильма, не так давно вышедшего на экраны с Виктором Сухоруковым и Олегом Янковским в главенствующих ролях: первый изображал императора Павла I, второй — графа П.А. Палена. Основой для сценария этого фильма, по всему видно, стала пьеса «Павел I» из трилогии Дмитрия Мережковского «Царство Зверя». Да и фраза «Бедный, бедный Павел…» тоже звучит в пьесе: ее произносит император Павел I, который якобы слышал эту фразу от явившегося ему императора Петра I.
Для чего усопшие являются живым — известно: для того, чтобы позвать, а затем и взять их с собой. От чего скончался Павел I, также известно: от апоплексического удара табакеркой в висок (как язвили после его смерти придворные острословы). На этом и закончилось непродолжительное правление первого царя-романтика и последнего рыцаря эпохи.
Чтобы поставить такой спектакль на должном уровне, необходимо пропитаться духом эпохи Павла I: историческую литературу почитать, картины А.Н. Бенуа и фильмы посмотреть. Хотя бы того же «Бедного, бедного Павла». Но вот духа-то у коллектива Таганрогского ордена «Знак Почета» драматического театра имени А.П. Чехова, осуществившего сценическую версию Г.Кавтарадзе исторического произведения Д.С. Мережковского, как раз-таки и не хватило! И меньше всего его оказалось у театрального художника.
Эпоху Павла I на театральной сцене воспроизвести несложно: костюмы того периода известны (в основном — военные мундиры), аксессуары — тоже (напудренные и завитые парики, знаки российских орденов и орденские ленты). Цвет русского военного мундира со времен Петра Великого был темно-зеленым, в том числе и у императоров. Но таганрожцы нашили одежд всех цветов радуги: и серого, и коричневого, и почти лилового. А их император Павел I щеголял в белоснежном одеянии. Вот только зеленых русских мундиров почему-то не было.
Не было и характерных для павловской эпохи белых напудренных париков. Хотя бы одного — у самого императора. И метался Павел I по дворцу с короткой стрижкой, больше напоминая Александра Керенского. Метался он как загнанный зверь, точно зная, что рано или поздно его постараются убрать враги-заговорщики.
И таковые не замедлили явиться. Пришли, одетые кто во что и абы как: кто — в черной (почти что комиссарской) куртке из кожзаменителя и в шляпе-котелке; кто — в серой солдатской шапке-ушанке… Накинулись на не пожелавшего добровольно отречься от престола помазанника божьего и покончили с ним. А покончив, завернули в полотнище флага и вынесли вон. Флаг же, в течение всего спектакля висевший на стене в вертикальном положении, представлял собой российский триколор, дополненный черным императорским орлом на желтом поле.
Такой флаг действительно был разработан и предложен одним из великих князей как вариант единения национально-коммерческого флага с императорским штандартом. Но сделано это было уже в начале 20-го века, а не в начале века 19-го. Почему же тогда флагом именно такой расцветки укрывали хладное тело императора Павла I, убитого заговорщиками в ночь с 11 на 12 марта 1801 года? Бедный, бедный Павел…

НАД КЕМ СМЕЕТЕСЬ?
Есть пьесы, которые многие зрители знают чуть ли не наизусть. Оттого, что зрители эти в школьные годы были добросовестными учениками, а заученные ими пьесы входили в школьную программу по литературе. К таковым можно отнести, например, комедии «Горе от ума» А.С. Грибоедова и «Ревизор» Н.В. Гоголя.
Последнюю комедию и представил на суд зрителей и жюри театрального фестиваля «Комплимент» Калмыцкий государственный ордена «Знак Почета» драматический театр. Калмыцким театр называется не только по территориальному нахождению, но и по своему составу: театр национален на все 100%. Не только все задействованные в комедии «Ревизор» актеры, но и режиссер, и художник этого театра также были калмыками. Принадлежность к этой национальности была буквально написана на их лицах.
Художник Калмыцкого театра оригинальностью оформления сцены превзошел даже художника Таганрогского театра. У того на сцене хоть «задник» был в виде громаднейшей карты Российской империи… У калмыцкого же художника на сцене не было ничего, кроме поперечного полосатого (черно-белого) бруса на переднем плане да трех тюков соломы с притуленным к ним тележным колесом на плане заднем. Да! Чуть не забыл: с правой и с левой сторон рампы возвышались гигантских размеров огородные пугала, наряженные в хламиды из дерюги и завершающиеся огромными черными шляпами-треуголками. Их предназначение так и осталось невыясненным (на висевшие над сценой таганрожцев четырехконечные кресты, опущенные вниз в самом конце пьесы о Павле I, действующие лица хотя бы надели свои мундиры, которые тут же были вздернуты вверх).
На полосатом, подпертом двумя массивными стойками брусе и разворачивались основные действия комедии: на нем действующие лица сидели, лежали, беседовали… А главный герой пьесы — Хлестаков — даже обедал, сидя верхом на нем. Под сооружением же из привезенной калмыками тюкованной соломы главный герой лишь развлекался с дочкой городничего, а в свободное от работы время там валялась дворовая девка семьи городничего.
Костюмы в калмыцком «Ревизоре» (как и в «Павле I») исторической достоверностью также не отличались, отчего не чувствовалось характера николаевской эпохи: нетвердо стоявший на ногах солдат был одет в характерный не для русской, а для французской армии мундир синего цвета; Хлестаков же щеголял в резиновых подтяжках поверх белой рубахи, что стало возможно лишь в конце XIX века. Хвастая перед провинциалами, что однажды его приняли за главнокомандующего, в связи с чем солдаты ружьями сделали «на караул», Хлестаков берет из рук солдата ружье, но делает им не «на караул», а «на плечо» и марширует по сцене, увлекая за собой подхалимов-чиновников, выстраивающихся и шагающих вслед за ним в колонну по одному.
Да, сложно воспринимать такие новации, когда знаешь о минувших эпохах несколько больше театральных художников и режиссеров. Думается, что классические произведения должны оставаться таковыми во все времена и быть вне зависимости от конъюнктуры зрелищного рынка.