Преступление и наказания

Самое смешное, что эта история случилась со мной. А я — ненавижу мобильные телефоны! Я считаю, что всякая вещь должна делать то, ради чего ее придумали – без всяких «наворотов». Телефон — для того, чтобы по нему разговаривать. И только бездельник «забил» туда игры, картинки и прочую чепуху. И еще – меня всегда жутко бесит, когда развеселая трель звонка (мелодия, вопли, хрипы…) раздается в кино, в театре, на семинарах, симпозиумах: после того, как ведущие не раз просили выключить мобильники. Так что учителей, борющихся с «мобилами» на уроках, я, в общем-то, понимаю. Хотя…
Дочке мы купили телефон, хуже не бывает. В смысле — старый, б/у, с черно-белым дисплеем. Игр в нем, кажется, три — непопулярные, выбор звонков минимальный. Была бы модель еще проще – сигнал да набор – взяли бы его. Совершая покупку, исходили из двух моментов: чтобы не украли (не телефон жалко – ребенка) и чтобы оный ребенок поменьше игрался. Купили, кстати, едва не последними в классе, но уже «припекло»: от школы живем далеко, дочка ходит еще в «художку» и в спортивную секцию, бабушек нет, мы с отцом на работе.
«Следите за своими детьми», — говорила опытная русистка на последнем родительском собрании. Что мы и делали. Дочь выходила из школы, сообщала об успехах и планах: какие оценки, что задали, что нужно купить для завтрашних уроков (тетрадь, транспортир, кальку…). Если не было маршрутки, она звонила мне тоже, и я срывалась с работы, чтобы отвезти ее домой, а потом на другие занятия. В общем, ребенок был под контролем: по магазинам не ходил, у подружек не задерживался, не бродил в сомнительных компаниях по роще и дачам. И вдруг – пропал.
Знаете, как в детективе: агент на связь не вышел.
Был предпраздничный день, и выяснить у дочери утром, когда закончатся занятия, мне не удалось. То ли у них будут сокращенные уроки, то ли просто не все. Договорились: как закончите, позвони, чтобы я не волновалась.
12 часов дня. Когда дочь моей коллеги сообщает матери, что она уже дома, я спохватываюсь: а моя где? 12.30 – звонка нет. Час дня – тишина. Половина второго – молчание. Набираю номер телефона дочери – длинные гудки. Не слышит в шуме звонка, что ли?
Начало третьего: «Абонент не доступен» — отвечает мне ее телефон. Три – никакой информации. Звоню в школу, трубку там не берут. Несколько раз звоню домой, там не берут тоже.
В начале четвертого (благо, машина под боком) срываюсь – несусь домой. По дороге встречаю гуляющего дочкиного одноклассника. «А нас в одиннадцать отпустили!» — счастливо сообщает мне он. «А моя где?!!» — «Не знаю».
Перед запертой изнутри дверью дома представляю себе живописные ужасы: отравление газом, ограбление с убийством и просто явление дочки домой с температурой – заснул ребенок и домашний телефон не берет. Когда мое дитятко живо-здорово появляется на пороге, я не испытываю уже никаких чувств, даже радостных.
«Разборки полетов» позволяют установить истину. Уроки закончились в 11.20, домашний телефон не слышала, т.к. в комнату с ним плотно закрыли дверь (и вообще у нас CDMA, он часто не соединяет). А из школы не позвонила, потому что учительница отобрала у дочки мобильник: та вытащила его на уроке, говорит, хотела посмотреть время.
За мобильник она свое получила – пользоваться им на уроках и даже держать включенным я запрещаю. Но дальше нужно было вызволять телефон! Вечером у дочки тренировка, и мне нужно с ней созваниваться, когда ее забирать. Завтра — праздник, а послезавтра я не смогу бросить работу и отправиться к учительнице. Выходил еще один день без связи, которая была мне просто необходима!
А еще гвоздем сидела мысль: почему у ребенка забрали МОЮ собственность? Телефон зарегистрирован на меня. Почему меня не поставили в известность, не вызвали в школу? Учительница могла позвонить мне с того самого мобильника, набрав всего лишь цифру «1» — «Мамулечка».
Я не хожу в школу спорить из-за оценок. А потому у меня есть номер телефона только классной руководительницы. Звоню, объясняю ситуацию. Говорю, что ребенок виноват, но мне нужно вернуть мобильник – из соображений безопасности. «Классная» удивляется: «Почему они мне ничего не сказали? Ни ваша дочь, ни учительница…». Но номера нужного мне телефона у нее нет, она советует мне поехать в школу и узнать его у охранника.
Школьный охранник прекрасно знает меня в лицо: я часто хожу с дочкиным классом в походы, помогаю организовывать соревнования и три раза в неделю по вечерам привожу дочку на занятия в спортзал. Оторвавшись от чтения толстой книги, охранник открывает мне дверь, но на мою просьбу отвечает отказом: «Мы посторонним телефоны сотрудников не даем». Пытаюсь доказать свою «непостороннесть»: я – мать ученицы школы, законный представитель интересов несовершеннолетнего ребенка, была членом родительского комитета. В конце концов, меня прислала сюда классный руководитель! «Покиньте школу!» — требует страж безопасности, охраняющий школу на мои, в том числе, деньги. Оказав ему пассивное сопротивление (то бишь, не уходя), звоню «классной»: «Мне не дают телефон!» Та просит передать трубку охраннику, мол, позвонит учительнице сама. Он диктует ей номер (который я, естественно, тут же записываю).
По логике вещей, я должна дождаться результатов переговоров и узнать, что мне делать. Охранник требует: «Уйдите из школы!» «Не уйду, — говорю я, — пока не узнаю». Не справившись со мной, он вызывает подкрепление. На машине приезжают еще два охранника, постарше и помоложе. Выкладываю им букет документов: паспорт, водительские права, удостоверение корреспондента областной газеты. Не обозначь я четко свою личность, наверное, увезли бы для ее установления. А тут продолжили разъяснительную работу: ходят тут всякие, вот взорвут вашу школу, будете жаловаться. Старший из трех собравшихся ради меня охранников предлагает конструктив: «А вы подайте заявление в милицию, что у вас эта учительница телефон украла». Можно, конечно, пойти этим путем, но хотелось как-то без крови…
Не совершив террористического акта, я покидаю здание школы с номером телефона «укравшей» мобильник учительницы. И еще двадцать минут посвящаю переговорам с ней.
«Есть такой закон, — рассказывает мне учительница, — по которому мы можем телефоны забирать и отдавать в детскую комнату милиции». Мне, не вылезающей из судов, такое «мобильное законодательство» неведомо, зато ведома Конституция, охраняющая частную собственность. А еще, разные кодексы, дающие право изымать орудия преступления и административного правонарушения – только по решению суда. В общем, наш двусторонний правовой ликбез привел только к одному положительному действию: телефон мне вернули. Он спокойно лежал в ящике стола в школе, пока я рисовала себе картины ЧП с дочкой. В той самой школе, куда меня не хотели пускать, но откуда хотели вывести.

А теперь о том, ради чего я все это пишу. РАДИ БЕЗОПАСНОСТИ! Безопасности ребенка и не только своего.
Я считаю мобильный телефон не игрушкой, а СРЕДСТВОМ ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ. Я давала дочке в школу мобильник, даю и давать буду. Напоминаю ей утром, чтобы она не забыла его дома, подзарядила и проверила, что на счету точно есть деньги. Я хочу точно знать, что дочь успела на маршрутку, благополучно перешла улицу и не встретила по дороге маньяка.
Я заявляю: это грубейшее нарушение моих прав и прав моего ребенка — отбирать у дочери СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ и МОЮ СОБСТВЕННОСТЬ — без каких-либо законных на то оснований.
Я думаю, что ребенок имеет право пользоваться телефоном в школе, НЕ МЕШАЯ ПРИ ЭТОМ ВЕДЕНИЮ УЧЕБНОГО ПРОЦЕССА. Объясните мне, почему ученик не может включить телефон на перемене, чтобы порадовать отца заслуженной пятеркой? Почему ученица не смеет дозвониться маме, если у девочки, к примеру, неожиданно начались «критические дни»?
Я убеждена, с мобильниками, мешающими проведению уроков, НУЖНО БОРОТЬСЯ. Но — в рамках закона. Несмотря на утверждение учительницы моей дочки, законодательной базы для боев с мобильниками пока нет. Давайте ее придумаем для каждой отдельной школы! В Устав учебного заведения можно внести пункт о пользовании мобильными телефонами: «отключать телефон во время уроков». В случае нарушения прописать, меры наказания, допустим, удаление из класса. Но с мобильником! Ведь за сохранность телефонов школа ответственности не несет.
Я мечтаю, что учителя научатся с мобильными телефонами не только бороться, но и ДРУЖИТЬ. Ведь мобильник может даже способствовать учебному процессу! Например, ребенок поставит звуковое напоминание в календарь, чтобы не забыть подготовиться к контрольной. Или, по разрешению учителя, использует телефон как калькулятор. Все это МОЖЕТ БЫТЬ — при том, что учитель будет относиться к мобильнику ученика как к сложной и нужной вещи. А не как к игрушке, которую, отобрав, можно забыть на три дня в ящике своего стола.