Плод любви

Девочку назвали Еленой. “Она вырастет и станет красавицей, как героиня русских сказок”, — умилялась над младенцем мать. “ Она вырастет и станет красавицей, как ее мама, — возражал отец ребенка, переводя восхищенный взгляд с дочки на жену. В детской кроватке лежал плод страстной любви Марии и Николая, трогательно морщил крошечный носик и улыбался беззубой улыбкой. Родители были уверены, что дитя любви просто обречено на счастье. Однако безмятежной жизни в ласке и неге маленькой Лене было отведено судьбой только недолгих пять лет…
Родители Лены произвели на свет чадо своей бурной, но абсолютно официально оформленной любви “на излете” молодецких сил: обоим было много за сорок. И у нее, и у него “в архиве” значились семьи с супругами и детьми. Они недолго хранили свой роман под покровом тайны. Неудержимо рвущаяся из обоих страсть заставила Николая без видимого сожаления развестись с женой, бросив на нее трех дочек, а Марию (правда, с большим нервным надрывом) – расстаться с мужем, оставив на его попечении двух сыновей. Они поженились и зажили вместе — счастливо и взахлеб. Сначала вдвоем, потом втроем — с дочкой. Их даже не все осудили, так очевидна была их взаимная любовь, порождающая у людей чувство какого-то благоговейного, полусвященного восторга и необъяснимой, щемящей ностальгии — неужели такое бывает?
А потом Мария заболела. Той самой болезнью, которая возникает чаще всего от неистребимых душевных переживаний… В пять лет Лена осталась без матери и фактически без отца: Николай стал пристально искать забвение от горя на дне бутылки, и девочку забрала к себе его мать, суровая старуха со сварливым и вздорным характером. Иногда Николай наведывался к бывшей жене, и пьяно размазывая слезы, обвинял в трагедии: “Это ты, змея, беду на мою Машу накликала, знаю, что хотела ее со свету сжить!” Вера в спор не вступала, лишь коротко уговаривала его перестать пить, пожалеть девочку. “А вот ты и пожалей, раз такая добрая, возьми к себе! Что, слабо сиротку пригреть?” — юродствовал он и тут же, сжимая кулаки, начинал кричать: “ А вот шиш тебе, никому не отдам, сам воспитаю всем назло, еще завидовать моей дочке будете!”
На самом деле завидовать было нечему, Лена по-прежнему жила у бабки, из ее дома пошла в школу, где чувствовала себя неуютно и держалась отчужденно. Дружбы с одноклассниками не получалось, ее все время задирали и дразнили. Прозвище “плод любви” так прочно прилипло к девочке, что в конце концов она стала даже на него откликаться, лишь бы меньше приставали.
Однажды зимой, когда Лена училась в 7 классе, ее отца нашли замерзшим в чьем-то чужом огороде, он был в старом спортивном костюме, домашних тапочках на босу ногу, а рука сжимала недопитую бутылку водки…
Лене было 15 лет, когда бабка почуяла неладное. “В подоле мне хочешь принести?- шипела она на девчонку. — Опозорить на всю округу? Мало мне за твоих непутевых родителей весь затылок проглядели, еще тобой в глаза ширять будут? Не бывать тому! Сейчас же пойду к Куньчихе, пусть расхлебывает кашу, которую ее кобели заварили!” Соседка Лиза Кунькова, безмужняя женщина, мать пятерых сыновей от разных отцов — отпираться не стала. Только запричитала: “Ой, что же делать, давай я денег тебе дам. В больницу Ленку свози, может, не поздно еще”.
Наутро, спрятав в потайной карман 500 рублей, бабка велела Лене одеваться и повезла ее в районную больницу. Под ногами скрипел снег. На ветках деревьев лежал иней. В мире было так светло и тихо, как давно уже не было в Лениной душе. Она тупо брела за бабкой по тротуару и не сразу поняла, почему та вдруг остановилась перед витриной магазина. Взглянула в окно. На прилавке грудой лежали колбасы, сыры, отдельно высились горки с апельсинами и бананами. Лена отвернулась и двинулась было дальше, но бабка велела ей ждать и юркнула в дверь. Вскоре она вышла, держа в руках две большие палки копченой колбасы, полголовки сыра в красной оболочке и три крупных ярких апельсина…
Из школы Лене пришлось уйти, но соседи Куньковы взяли ее жить к себе: пара женских рук в хозяйстве всегда сгодится. В начале сентября Лена родила мальчика. Отцовства устанавливать никто не стал. “ У плода любви родился сын полка”, — шептались между собой соседи. Ребенок оказался глухонемым. Через год его сдали в дом малютки. Лена осталась жить у Куньковых.