Когда-то Грозный был обычным советским городом, довольно мирным и тихим. Моя дочка пошла там в первый класс и окончила начальную школу, сохранив и по сей день самые добрые и восторженные впечатления о своей первой учительнице. Семи-восьмилетним ребенком она самостоятельно ездила на трамвае в другой конец города заниматься художественной гимнастикой. И не боялась. Не страшно было и нам, родителям. Мне лишь изредка удавалось сопровождать ее, так как я сама работала, муж вообще на работе только что не ночевал. По выходным мы ходили в театр, иногда обедали в ресторане, гуляли в парках. В отпуск на родину мы летали самолетом — это было так естественно, и жить в Грозном собирались если не всю жизнь, то долго. А уезжали оттуда, точнее, уносили ноги, в 93-ем, наскоро собравшись и бросив хорошую квартиру: в Чечне начинались события, стремительно перераставшие не просто в военный конфликт, а в настоящую войну. Потом былого города Грозного не стало, как не стало и былых отношений между теми, кто его когда-то населял…

Слава богу, годы кошмара, массовой разрухи и кровопролитий теперь уже позади. Однако до по-настоящему мирной жизни в Чечне еще далеко, поэтому российские парни продолжают выполнять свою миссию — нести службу по поддержанию и охране общественного порядка в этой республике и других горячих точках Северо-Кавказского региона. Накануне 13-летия образования новочеркасского отряда милиции особого назначения, который отмечается 13 декабря, «В» встретились с омоновцами на их родной территории.

“В атаку мы не ходим”
В кабинете заместителя командира по кадровой и воспитательной работе Валерия Лизенко еще два милиционера – Александр Красавин, командир оперативного взвода, и Евгений Егоров, старший инженер-сапер. Беседа заладилась не сразу. Александр и Евгений на пространный разговор не очень настроены: ну о чем рассказывать? Люди, мол, мы простые. Все у нас в командировках тихо, спокойно, в основном, монотонные, нудные будни, ни с кем не воюем, в атаку не ходим. И вообще лучше бы вам на день отряда к нам прийти, за чашкой чая разговор душевнее получается, может, и вспомнили бы что для вас интересное…
И все же вскоре разговор оживляется, для воспоминаний нашим собеседникам и напрягаться не приходится, ни одна командировка не забыта, все свежо в памяти: первая и вторая Чеченские кампании, выезды в Буденновск, Северную Осетию, Черкесск, Дагестан… Пробую допытаться: охрана общественного порядка – это так сухо и обще звучит, а что конкретно за этим понятием, чем непосредственно приходится заниматься, с кем общаться? Ответы лаконичные: в Дагестане, например, выставляли наряды совместно с работниками ДПС, регистрировали автотранспорт, проверяли граждан для выявления лиц незаконных вооруженных формирований. Главной задачей было не пропустить в город Махачкалу группы террористической направленности. Работали в тесном контакте с дагестанскими коллегами, другими сводными отрядами милиции. Кстати, взаимоотношения с милиционерами всех республик, где приходилось бывать, – очень хорошие, они благодарны сотрудникам внутренних дел из регионов, которые помогают им в поддержании правопорядка.
Продолжаю свой «допрос с пристрастием»: часто ли в командировках приходится выезжать на «горячие» вызовы, расскажите о самых запомнившихся случаях. Александр сдержанно вспоминает 2000-й год, город Грозный, когда при обезвреживании минного заграждения подорвался его товарищ из инженерно-технической группы Алексей Пушкарев. Евгений более эмоционален: «Сколько выездов? Вот вы можете вспомнить, сколько у вас репортажей было за время работы? Вот и у нас также. Но вообще в среднем – сотни полторы за командировку, это в тихий год, а когда там выборы случаются или еще какие события – раза в два больше. Любой сигнал, особенно после взрывов в Москве и Волгодонске, обязательно проверяли. Где-то сумка лежит бесхозная, там пакет кто-то забыл – все подозрение вызывало. И зачастую оправданное». С улыбкой вспомнили о недавней и не совсем обычной поездке в Калмыкию, где ОМОН охранял чемпионат мира по шахматам, проходивший в Элисте. Среди мусульман бывать приходилось часто, а с буддизмом первый раз столкнулись. Непривычная культура, обычаи. Посмотрели самый старый и самый большой в Европе хурул. Попробовали калмыцкого чая с молоком, сыром, маслом, бараньим жиром,… после чего свой обыкновенный черный с сахаром или вареньем стали любить еще больше. На обследования территории выезжать приходилось, но, к счастью, ничего чрезвычайного не произошло.
Интересуюсь, от кого обычно поступают сигналы, контактирует ли местное население с нашими милиционерами. Контакт с населением в «горячих точках» идет в любом случае. Многие прекрасно понимают, что российский ОМОН находится там исключительно с позитивными целями, Например, если на всю большую станицу всего один участковый, куда и к кому придет мирный гражданин со своими бесчисленными проблемами? К нашим милиционерам, конечно, потому что они всегда на месте. Летом, например, по просьбе местных жителей омоновцы охраняли и поддерживали порядок на выпускных вечерах, хотя в их прямые обязанности это и не входило. Радует то, что ситуация там нормализуется, начинает строиться жилье, работают школы, институты. Люди возвращаются на прежние места жительства – в уцелевшие дома или на обломки – уж кому как повезло, начинают обживаться. А опасность подстерегает на каждом шагу. Ехали как-то в районе Чернореченска (это в Грозном) на зачистку, выходит женщина из 5-ти этажного дома, с ней куча детей, и на руках, и за спиной, и рядом, говорит, что из подвала торчат провода. Приехала инженерно-техническая группа. Стали раскапывать, от напряжения с сапера пот градом, напарник ему лицо промокает. Выясняется, что запал у снаряда большой, рядом дорога, жилой дом, который от взрыва может разрушиться. Со всеми предосторожностями вывезли снаряд подальше, обезвредили на безопасном месте.
Про бдительность
Особый разговор о бдительности. В так называемых горячих точках наученные многолетним горьким опытом, люди ведут себя гораздо осторожнее. «Поставщиками» сигналов о подозрительных предметах нередко бывают пастухи и мальчишки. Там, будьте уверены, никто не станет с любопытством разворачивать одиноко лежащий на дороге или у дома сверток, не будет трогать ногами и тем более разбирать по винтикам необычный предмет. Это у нас, если что-то без дела лежащее на глаза попадется, сразу попытаются заглянуть внутрь, пнуть ногой, раскрутить, проверить, а не сгодится ли это, чтобы сдать в металлолом? К примеру, на ул. Бакунина нашли мальчишки какую-то интересную штучку, два дня гоняли ее вместо футбольного мяча, пока не увидел и не позвонил в милицию бдительный дедушка. Сообщил, что предмет на гранату смахивает. Оказалось, и вправду, граната, к счастью, учебная. В Чечне такого пацаны бы не сделали. Или. Когда в Восточном районе только начиналась стройка, некие предприимчивые подростки нашли снаряды и пытались сдать их на металл. Снаряды были начиненные, боевые, с войны остались. В районе Мишкина взрослые люди хотели из найденной мины «костерок» развести – чтобы огород было легче вскапывать…
О доблести, о славе
Видя, что о своих собственных доблестях мои собеседники распространяться не намерены, обращаюсь к Валерию Лизенко, чтобы он сам о подчиненных что-то рассказал. Валерий Лизенко: «Вообще наш ОМОН на хорошем счету. И наград у отряда немало. 23 человека награждены Орденом мужества, из них трое – посмертно — А.Грабарь, А.Филинов, В.Соламович. 8 человек – медалью Ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Медаль за заслуги в охране общественного порядка имеет 41 человек. А еще есть награжденные медалями «За Отвагу», «За доблесть службы». Есть даже награда от казаков, такая, безусловно, не у всех имеется – медаль «За обеспечение и охрану общественного порядка» во время празднования 200-летия города. Что касается Егорова и Красавина. О Евгении Егорове коротко говорить трудно. На территории нашей области находится три отряда милиции особого назначения – в Ростове, Таганроге и Новочеркасске, так вот Евгений старейший сапер с огромным опытом службы, в том числе в горячих точках. Александр Красавин – командир 3-го, самого молодого оперативного взвода, который, тем не менее, признан лучшим из трех оперативных взводов по итогам своей деятельности, а также по итогам сдачи зачетов по огневой, физической и специальной подготовке. Доблесть это или не доблесть? Личный состав, в основном, воспитывается командиром. Как командир поставит, определит задачи, так и будет работать личный состав”.
В диалог вступает Евгений Егоров: «Просто у нас коллектив собран хороший. Подобрались нормальные ребята, вот все и получается. Вообще хорошие итоги – это всегда результат работы не одного человека, а всего подразделения. Каждый должен профессионально заниматься своим делом. И с личным составом кто-то должен работать, поддерживать соответствующий дух и настрой. И о быте должен кто-то думать. Что будет, если, к примеру, зам. по тылу вовремя не побеспокоится о продуктах?»
Кстати, о быте. Базу милиционеры обычно обустраивают своими руками. Одно из первых сооружений, которое либо обновляется, либо строится, это баня. Если личный состав накормлен, вымыт, чисто одет, то службу будет нести намного эффективнее.
На вопрос, долго ли еще будут ездить в командировки в горячие точки, милиционеры отвечают по-военному коротко и четко: это вопрос к министру внутренних дел Нургалиеву, пока правительство считает необходимым, будем ездить. Если местные подразделения УВД, которые и сейчас нормально работают и укомплектованы не хуже нашего, начнут сами справляться, мы будем только рады.
На личном фронте
Больше всего, конечно, будут этому рады семьи омоновцев. У Александра Красавина жена, сын, ему скоро 11 лет. У Евгения жена и двое детей: девочка и…девочка. Пока двое, говорит он, но ведь впереди зима, вечера долгие, ночи длинные…
Все домочадцы с тревогой провожают мужей и отцов в командировки, волнуются, услышав пугающие сообщения в новостях по телевизору, ждут хоть коротенького звонка с сообщением, что все в порядке. Со связью сейчас, слава богу, намного проще, это не то, что несколько лет назад, когда письма «с фронта» отправлялись только с караваном и шли неделями.
…Из отряда уезжаем вечером. Возвращаемся с Александром в одной машине. За окном совсем темно, но беспокойства на душе нет: машина не наскочит на растяжку, из-за угла не раздастся автоматная очередь. Хорошо дома!

Фото Николая Склярова