На DVD выходит нуар­стилизация Брайана Де Пальмы “Черная орхидея”

15 января 1947 года на пустыре Лос-Анджелеса полиция обнаружила зверски изуродованный труп голливудской старлетки Элизабет Шорт по прозвищу Черный Георгин. Тело начинающей актрисы фильмов категории “Б” было распилено пополам, внутренности вытащены, а рот – разрезан в жуткой клоунской улыбке от уха до уха. Это убийство, так и оставшееся нераскрытым, еще долго будоражило умы газетчиков и вошло в историю, как самое кошмарное преступление из всех, что когда-либо совершались в Городе Ангелов. Через сорок лет после смерти мисс Шорт известный американский писатель Джеймс Эллрой увековечил память Черного Георгина в одноименном романе – первой книге популярнейшей тетралогии “Секреты Лос-Анджелеса”. В 1997 в Голливуде началась работа по экранизации эллроевского неонуара (тогда режиссерское кресло должен был занять Великий и Ужасный Дэвид Финчер), однако конечный результат в исполнении сменившего Финчера Брайана Де Пальмы (“Кэрри”, “Путь Карлито”, “Неприкасаемые”, “Лицо со шрамом”) вышел на экраны только в этом году.
Легшее в основу романа убийство Черного Георгина (с легкой руки отечественных прокатчиков превратившегося в Черную Орхидею), стало для Де Пальмы не отправной точкой детектива, а фрагментом из жизни лос-анджелесских сыщиков – Дуайта Блайкерта (Джош Хартнетт) и Ли Бланчерда (Аарон Экхерт). По ходу дела зрителю предстоит увидеть встречу героев на ринге, их совместную работу, нежнейшую дружбу, неявный дележ подруги Ли Кей (Скарлетт Йоханссон), шашни Дуайта со светской львицей Мэдлин Линскотт (Хиллари Суонк), смерть Бланчерда и самостоятельное раследование Блайкерта. И все это – под бескопромиссным взором камеры, бесстрастно фиксирующей как трепетные любовные сцены, так и неприятные подробности вроде выбитых клыков, выпотрошенных трупов и расплывшихся в смертельной ухмылке мертвых лиц. Зрелищность, увлекательность и традиционная нуарная мрачность – вот три кита, на которых держится действие “Орхидеи”.
Четверка центральных персонажей смотрится достаточно хорошо как с типажной, так и с творческой точки зрения. Отлично лицедействуют героические молодцы Хартнетт и Экхерт, довольно мило, хотя и несколько анемично смотрится на экране главная голливудская блондинка Йоханссон, дает жару оскароносная “малышка на миллион” Суонк. Безусловным успехом картины стала игра актрис второго плана – Мии Киршнер, изобразившей невинно убиенную Бетти Шорт, и ее экранной убийцы Фионы Шоу. Совершенно бездарная старлетка, появляющаяся исключительно на отсматриваемых полицией пленках с кинопробами, по-настоящему трогательна, мила и наполнена каким-то удивительным внутренним светом. Убедительность Рамоны Линскотт вообще не поддается описанию. Благодаря изумительному таланту Фионы Шоу, коротенькая роль полоумной аристократки-маньяка, совсем ненадолго попадающей в центр внимания зрителя, затмевает всех и вся. Невооруженным глазом видно, что эпизод ужина у Линскоттов, когда из-под чопорности хозяйки начинает проглядывать недвусмысленное сумасшествие, непременно войдет в историю мирового кинематографа.
Впрочем, несомненные достоинства фильма в значительной мере уравновешиваются его многочисленными недостатками. И, прежде всего, это несоответствие сути форме. Чисто внешне, если воспринимать картинку в отрыве от смысла происходящего на экране, “Орхидея” выглядит отточенным, аутентичнейшим нуаром – недаром к фильму приложил руку признанный голливудский мастер стилизации Данте Ферретти. Антураж послевоенного Города Ангелов, шапки бульварных газет, шикарные ретро-авто, типажи героев, надвинутые на глаза шляпы полицейских, завораживающе красивые наряды светских львиц радуют глаз и придают фильму необходимые убедительность и колорит. Все эти красивости удачно сочетаются с обязательными приметами “черного детектива”: тут тебе и загадочное кровавое убийство, и непривлекательная изнанка кинобизнеса, и крепкая мужская дружба, и коррумпированный полицейский, и контраст между конфетной положительной блондинкой и роковой развратной брюнеткой, и финальный монолог-признание убийцы с неизбежным самоубийством в конце, и бесконечные тени, дожди и темнота, сопровождаемые характерной музычкой. Однако все эти жанровые цацки, будучи бережно собранные в одну кучку, играют с режиссером злую шутку. Де Пальма из кожи вон лезет для того, чтобы сделать свою стилизацию безупречной. И, в конечном счете, именно это обстоятельство и превращает фильм в пародию. “Черная орхидея” напоминает не столько хрестоматийные образчики жанра, сколько более поздние постмодернистские поделки “а-ля нуар” (вроде шедевра компьютерного игростроя “Макс Пейн”), а это уже совсем другой коленкор.
Мощный удар по хрупкой иллюзии Де Пальмовских сороковых наносят и откровенные ляпы исторического консультанта “Орхидеи”. То тут, то там из прорех в художественной ткани фильма вылезают явные несоответствия и анахронизмы. Скажем, нарочитая экстравагантность манер и театральная вычурность поз – чего стоит хотя бы картинное курение вооруженной мундштуком Скарлетт Йоханссон! – типичны скорее для эпохи немого кино, чем для Америки шестидесятилетней давности. К этому же временному отрезку следует отнести и эпизод в кинотеатре: жители Лос-Анджелеса конца сороковых предпочитали ходить не на бессловесные черно-белые экранизации классики, а на звуковые цветные фильмы с оригинальным сюжетом. Зато в красочно показанные лесбийские клубы голливудские обыватели не ходили совершенно точно: в послевоенные времена жутким развратом считались похождения гораздо менее рискованные, нежели маленькие шалости героев “Орхидеи”. Умиляют невесть откуда взявшиеся чернокожие хозяин магазина, расфуфыренная любовница мафиози и барменша, ибо в описываемый Де Пальмой период пределом мечты среднего американского негра (если, конечно, он не играл в джазе) было место подметальщика в забытых богом трущобах. Про снятый в сугубо современной манере порнофильм с титрами (!), преспокойно лежащий в сумочке одной из несовершеннолетних актрис-участниц, я вообще не говорю. И подобных проколов в “Черной орхидее” гораздо больше, чем можно было бы ожидать от постановщика “Неприкасаемых” и “Лица со шрамом”.
Не обошлось без путаницы в сюжете: хотя очевидных противоречий в ленте нет, многие узлы, завязанные Де Пальмой в начале, к концу распутываются неохотно и неубедительно. Так и остается неясным помешательство Ли Бланчерда на Черной Орхидее – и даже всплывшее к финалу картины нераскрытое убийство сестры полицейского не дает его педалированным истерикам убедительных объяснений. Изрядно провисает версия убийства Ли – для того, чтобы расправиться с досаждающим отцу сыщиком Мэдлин Линскотт не обязательно было выстраивать сложнейшую схему с привлечением друга семьи и откинувшегося зека. Наконец, расправа Фионы с Бетти Шорт выглядит не то чтобы неправдоподобной, но и не совсем убедительной. В общем, после просмотра “Черной орхидеи” вопросов остается не меньше, чем ответов.
Впрочем, несмотря на все вышеперечисленное, общее впечатление от ленты остается довольно благоприятным. Более того, этот фильм можно и нужно смотреть с удовольствием – вопреки ругани кинокритиков, уже окрестивших картину “живописным провалом классика”. Однако проблема, безусловно, существует. И заключается она в том, что бородатый киноклассик Брайан Де Пальма представил на суд широкой публики просто хорошее кино со всеми его достоинствами и недостатками. А хотелось бы – шедевра.