Честолюбие само по себе, может быть, и порок, но оно часто является источником достоинства.
(Квинтилиан).

— Может ли честолюбие быть здоровым, или оно неизбежно перерастает в чрезмер-ное самомнение? Почему многие не любят и даже боятся амбициозных людей, подо-зревая их в способности пожертвовать вся и всеми ради удовлетворения собствен-ного самолюбия, испепеляющего совесть, разум, милосердие?
— Читайте классиков, господа! Помните у Тургенева? “Человек без самолюбия ничто-жен… Самолюбие — архимедов рычаг, которым Землю с места можно сдвинуть…” Хотя! “Себялюбие — самоубийство. Себялюбивый человек засыхает, словно одинокое бесплодное дерево. Но самолюбие, как деятельное стремление к совершенству, есть источник всего великого”.
— Красиво. Благородно. Но, воля ваша, несколько патриархально звучит. Там, пом-нится, есть еще что-то про “жертву общему благу”?
— Что-то?! “Тот только заслуживает название человека, кто умеет овладеть своим са-молюбием, как всадник лошадью, кто свою личность приносит в жертву общему благу… Человеку надо надломить упорный эгоизм своей личности, чтобы дать ей право себя высказывать!”
— И все-таки для нашего времени эти речи слишком странные, возвышенные. При таком расслоении общества “общее благо” звучит популистски и демагогически.
— Наверное, но давайте хотя бы знать и помнить, что честолюбие – это рычаг развития. Только честолюбивый человечек в детском саду будет играть роль «нового года» на утреннике, только честолюбивый ученик в школе будет стремиться быть лучшим. Это то чувство, которое вело по жизни многих, заставляя их доводить себя до изнеможения на тренировках, сидеть до рассвета над учебниками, возмещая отсутствие каких-то особенных талантов, да еще подрабатывать в свободное от учебы время, пока одноклассники оттягиваются на вечеринке… То чувство древнее, как мир. И называется оно — честолюбие И если Владимир Иванович Даль определял честолюбие, как искательство внешней чести, уважения, почета, почестей, то часто нами владеет его более сильная форма. Внутреннее честолюбие. Но важно, чтобы это внутреннее честолюбие не перешло в болезненное, чтобы оно осталось рычагом развития, а не смешным нарциссизмом. Разумеется, тут важен характер. То мерило, которое все уравновесит. Характер, чтобы увидеть, что ты не первый, но и не последний, и характер тебя заставит тянуться вперед и не позволит болезненному самолюбию закрыть глаза на все, на оценку себя и своих поступков.

Ненасытное честолюбие помрачает ум человека, и он не замечает грозящих ему опасностей.
(Эзоп).

Бесспорно, самые неотразимые люди — люди состоявшиеся. Они же и самые притягательные для других. Всегда чувствуется — состоялся человек или нет. Есть в нем это внутреннее ощущение своего достоинства или его неумолимо гнетут подозрения на собственный счет? Состоявшийся человек легок и стремителен. Не в том смысле, что у него все прекрасно и удивительно. Болезни, непонимание, предательства, глупость, подлость — от них никому не уйти. Он легок потому, что знает про себя — он на своем месте, оно принадлежит ему по праву. Каждый такой человек свободен и раскован в действиях, как бывает свободен большой талант. И прежде всего из них появляются подвижники. Не слепые фанатики, герои самоограничения и самоистязания, а люди, усилиями которых и вокруг которых движется, не дряхлеет дело жизни. Рядом с ними расправляют плечи другие. «Все счастливые семьи похожи друг на друга…» А мы не верили. Нам казалось обидным, что счастье примитивнее несчастья. А оно просто глубже и сильнее.