24 мая отделу “Русское зарубежье” центральной библиотеки
им. А. С. Пушкина исполнится пять лет.
Как и любая другая история, история “Русского зарубежья” начиналась с конкретных людей. В конце девяностых постоянный читатель “пушкинки” Евгений Кадемин познакомил заведующую отделом дореволюционной литературы (ныне – заместителя директора библиотеки) Ольгу Миньдюкову с Александром Палмером – уроженцем столицы донского казачества, волей судеб оказавшегося в США. Обычному, на первый взгляд, знакомству суждено было обернуться долгим и плодотворным сотрудничеством. “Александр Николаевич тогда сказал: “Для нас, эмигрантов, вывоз и сбор книг на русском и о русских был чем-то вроде религии, а для наших внуков, стопроцентных американцев, эта литература ничего не значит, – вспоминает Ольга Михайловна. – Так и родилась идея пересылать нам книги из-за рубежа. Палмер рассказал об этой идее своим друзьям и знакомым, мы обратились с просьбой о содействиии к атаману казачьего зарубежья Н. Федорову. На наш призыв откликнулись многие: свои книги подарил библиотеке писатель И. Прянишников, в дар от казаков станицы Клетской Ярополка и Ольги Михеевых поступила часть их личной библиотеки, очень помогло культурно-просветительское общество “Родина”… К 2001 году книг и периодики собралось столько, что решено было открыть специализированный отдел”.
Если в послеперестроечный период еще можно было предположить, что всплеск интереса к русской эмиграции – явление модное, а потому временное, то сегодня, через пять лет после создания в новочеркасской библиотеке соответствующего отдела, понятно – это навсегда. “Время доказало, насколько востребована и важна такая литература, – говорит Валентина Кашеварова, заведующая отделом. – Темы духовной и политической жизни эмиграции, вопросы, практически не освещавшиеся отечественной литературой в советское время (гибель казачества, “белая” история, выдача советских эмигрантов по ялтинскому соглашению), пользуются у читателя устойчивым спросом. Как показывает практика, найти нужную информацию зачастую можно только в нашем отделе – многие краеведы основывают свои работы на сведениях, почерпнутых из наших книг. Кроме того, литература русскрого зарубежья обеспечивает то, что во время перестройки было принято называть “плюрализмом мнений”. Благодаря ей мы имеем уникальную возможность взглянуть на отечественную историю другими глазами, раскрыть ее сокровенные внутренние механизмы, движущие мотивы”. Разумеется, сказать, что читатель идет в отдел русского зарубежья потоком нельзя: люди зачастую нуждаются в очень сжатой аналитической информации, наличие которой эмигрантская литература попросту не предполагает. Однако те, кто готов копаться в первоисточниках, сравнивать их, вдумчиво читая, заглядывают в “пушкинку” постоянно – и сидят с утра и до момента закрытия. В основном, это донские исследователи и любители краеведения, однако известен случай, когда новочеркасская библиотека становилась временным “кабинетом” ученого из Санкт-Петербурга, обнаружившего в федеральном каталоге информацию о хранящемся у нас уникальном издании.

Фонд отдела сегодня – это около четырех тысяч уникальных книг, журналов, газет, альманахов.

Есть тут исторические очерки и мемуары, романы, повести и стихи, философские труды и работы по социологии, политологии, государствоведению. Какие-то источники изданы в дореволюционной России, большая часть выпущена на чужбине, но уникальны все без исключения. Примечательно, что помимо значительной культурной и исторической ценности почти каждая книга имеет неповторимую личную судьбу. Потрепанный томик Пушкина, изданный в 1887 году, испещрен библиотечными штампиками, этими вехами, отмечающими “этапы большого пути”: Россия – Франция – США – Россия. На титульном листе книги знаменитого Деникина неожиданно обнаруживается дарственная надпись его жены Ксении. Есть в фонде литературные источники с автографами Алданова, Гессена, Струве, Миролюбовой, Зеньковского. Такие сюпризы обнаруживаются на каждом шагу.
Помимо расширения географии “библиотечных контактов” и пополнения фонда, сотрудники отдела увлечены своеобразной летописью отдела. В большом альбоме, похожем на подшивку первых младенческих фотографий, – фотографии, публикации, благодарности. Есть даже кусочек ленточки, перерезанной пять лет назад на открытии “Русского зарубежья”. “Это наша история, поэтому для нас это очень важно, тем более, что таких отделов, как наш, в стране очень мало, – улыбаются Ольга Миньдюкова и Валентина Кашеварова. – Когда-нибудь сюда придут новые люди. Они должны знать, с чего все начиналось, какие традиции нужно продолжать”. Бережно хранится и пополняется и переписка с новочеркасским американцем Александром Палмером. Некоторые из этих писем сложно не процитировать. “Русские люди живут в разных концах страны, поэтому книги и журналы исчезают с уходом старшего поколения в лучший мир. Они были участниками и свидетелями происходивших событий в ХХ веке и много писали о своих переживаниях. Мало кто теперь об этом беспокоится. Только случайность дала мне понять важность сохранения книг для будущего поколения. А соединить прошлую историю России, Советский Союз и новую Россию трудно, но можно, если есть правдивое описание прошедшего века…”