«Таганка» и «Высоцкий» в сознании многих понятия неразделимые. И трудно сказать, что привлекло зрителей на последний из трех гастрольных спектаклей москвичей – его название «Владимир Высоцкий», или интерес к творчеству театра Содружества актёров Таганки. Скорее всего, и то и другое.
У каждого, наверное, был и есть «свой» Высоцкий.
Своё отношение, своё восприятие этого человека, актёра и поэта, свое отношение к его творчеству. «Мой» Высоцкий начался с невероятного качества магнитофонных записей песен, которые отличались от всего, что звучало в то время, с фильма «Вертикаль», с разных небылиц о человеке, который «сидел», воевал, путешествовал, а теперь вот пишет про это песни. До сих пор у меня хранится папка с пожелтевшими вырезками газетных публикаций о Высоцком. Пылятся заезженные кассеты с тех ещё времён – рука не поднимается выбросить, ведь сегодня есть уже и два тома собрания сочинений, и диски, на которых собраны все песни, тексты, фотографии и даже фрагменты фильмов. Это сейчас, а тогда каждое появление Высоцкого на экране, каждая публикация были большой редкостью.
О смерти Высоцкого мы с друзьями узнали из сообщения по радио на стоянке в Баксанском лесу, в Приэльбрусье. Это был июль 1980 года. Через год, в 1981 вышел первый сборник В. Высоцкого — «Нерв», с предисловием Роберта Рождественского. Книгу выпросил по огромному блату в библиотеке на одну ночь, и «Зенитом» переснял все 240 страниц. Проявил плёнки, распечатал фотографии, и у меня появилась своя книга Высоцкого – толстенная пачка фотографий.
Главное достоинство литературно-сценической композиции «Владимир Высоцкий», представленной театром Николая Губенко, на мой взгляд, в том, что она не оставила никого равнодушным. Об этом можно судить по мертвой тишине полного зрительного зала во время действия, по шквалу аплодисментов, по букетам цветов в финале спектакля. Аплодисменты и цветы — заслуженные. Москвичи показали крепкую постановку. Четкие мизансцены, виртуозное актёрское мастерство, осязаемая энергетика, идущая с подмостков. Беспроигрышны находки автора спектакля Николая Губенко – силуэт поднимающегося по лестнице вверх, как на небо, человека с гитарой, огромный парус над площадкой, колокол в центре сцены, обшарпанная лестница, ведущая как будто на эшафот. В жизни и личности В. Высоцкого было немало трагичного, но мне показалось, что Владимир Семёнович не согласился бы с трактовкой его образа в столь мрачных погребальных тонах, в которых решил свою композицию
Н. Губенко. Одежда сцены вся чёрного цвета, актёры в чёрном, свечи, лампады, преобладание темноты на площадке. Я с трудом и удивлением узнавал знакомые тексты (весёлых, и жизнерадостных песен!) в печальной декламации москвичей.
В одном из последних стихотворений поэт писал: «Побойтесь Бога, если не меня, не плачьте вслед, во имя Милосердия!» Высоцкий шутил даже над собственными похоронами: «Сон мне снится, вот те на, гроб среди квартиры!» Предвидел он и то, что после его ухода, из него сделают изваяние: «С тех пор, как считаюсь покойным, охромили меня и согнули, к пьедесталу прибив ахиллес». Мне кажется, москвичи несколько сгустили краски.
Интереснее и достовернее (на мой взгляд) решены комедийные интермедии – «Письмо на выставку» или «Письмо с Канатчиковой дачи». Но это, наверное, частности. Главное – встреча с Высоцким состоялась. Каждый из зрителей увидел и почувствовал «своего» Высоцкого, каждый получил укол в сердце. Гости новочеркасской сцены, театр Содружества актёров Таганки, совершил чудо искусства. Оно состоялось. Мы «порадовались его радостью, опечалились его печалью», услышали голос, почувствовали мысли, чувства человека, который покинул этот мир двадцать пять лет назад, но который продолжает жить рядом с нами и в нас.