(Продолжение. Начало в «ЧЛ» №№ 4,6,8-13).

«Мы, — свидетельствуют книготорговые сводки и социологические опросы,- признали самой необходимой (покупаемой, читаемой) для нас книгой 1992 (а может быть, и 1993?) года роман Анатолия Калинина «Цыган». Издательство «Молодая гвардия» знай допечатывает все новые и новые его тиражи, на телеэкранах в лучшее время вновь показывается телесериал о Будулае — вторая экранизация за четверть века (первая — кинофильм Е. Матвеева), грядет и третья, шестисерийная, с Ириной Купченко…».
Да, «Цыган» Анатолия Калинина, выпущенный в Москве, стоял и на моей книжной полке. «Этот народ (цыгане. — И.К.) свою свободу нашел. А мы пока читаем «Цыгана», — завершил раздумья Сергей Дмитренко. Да, читали. Читали, отодвинув в сторону «наиновейшие и наимоднейшие» зарубежные бестселлеры и прочее, прочее. Читали, ибо того желала душа.
Писательский дом в хуторе Пухляковском уже давно влек к себе не только поклонников творчества А.В. Калинина, а и людей простых, чем-то обеспокоенных, искавших понимания и чуткого человеческого слова. Находили они его и в «Цыгане».
Надо понимать так: пухляковское притяжение набиралось новых сил, в нем нуждались. С тех самых пор, когда в первые послевоенные годы окнами к Дону, с огородней тропинкою к берегу появился в казачьем уголке у лобастых взгорий, ближе к жизни, куренек с мезонином вчерашнего фронтовика, прозаика. И зазвенели «Колокола», рожденные его талантом, и понесли свои голоса по России, и — дальше, дальше.

А начинал литературную деятельность А.В. Калинин в Новочеркасске в начале 30-х. Время было сложное. Шла коллективизация. Оглядываясь назад, спустя десятилетия, писатель так обрисовал казачью столицу, куда переехал с родителями из Миллерово: «Ночами город освещали отблески пожаров, из займища доносилось эхо выстрелов, скрытые силы и страсти… разлились по степи, как донская вода весной, когда она вплотную подступает к этому Платовскому кургану».
Жили Калинины на улице Маяковского. Тот домик стоит и поныне; отец был директором школы, заведующим городским отделом народного образования. Мать учительствовала. А он увлекся журналистикой. С особыми чувствами храню экземпляр «Времени «Тихого Дона», где в мае 1978-го выведено рукой А.В. Калинина: «Уважаемому Кравченко И.Я., который сидит теперь в моей родной «Знаменке» за тем самым столом, что был первой пристанью для автора этих строк».
В 1990 году «Знамя коммуны» отмечала свое шестидесятилетие. Решалась в тот бурный год судьба газеты: быть или не быть. С журналистом В.А. Малышевым (поэтом и прозаиком) приступили к составлению и изданию первого сборника произведений новочеркасских авторов — членов литературного объединения «Образ». Сборник назвали «Отзвуки». Вступительную статью к нему прислал из Пухляковского Анатолий Калинин. «… Тревога о судьбе той самой трибуны гласности, с которой и я более полувека назад начинал свой разговор с земляками о насущных проблемах времени, охватывает меня, — писал прозаик. — И в довоенные, и в военные, за исключением мрачного периода фашистской оккупации, и в послевоенные годы «Знамя коммуны» была тем колоколом, к которому с утра прислушивался Новочеркасск… Нельзя себе представить, чтобы треснул или замолк этот колокол…». К сожалению, наша «Знаменка» умолкла.
Свой первый роман «Курганы» Анатолий Калинин написал в двадцать три года, когда работал уже в «Комсомольской правде», перед самой войной. Роман был замечен А.С. Серафимовичем.
Потом были долгие годы войны. Они описаны в книгах «Казаки идут на запад», «На юге», «Товарищи» и в последующих произведениях.
Шоссейная дорога, бежавшая холмистым правобережьем Дона, привела нас к Пухляковскому спуску. Хутор лежал внизу в разливах весенней сирени. Зеленые тучи пойменных дерев то тут, то там разрывались изгибами реки, Дон ловил дневной свет и серебрился сазаньей чешуей. А над всем этим проплывали белые майские облака.
Писатель, обогативший российскую литературу такими произведениями, как «Суровое поле», «Запретная зона», «Возврата нет», «Гремите, колокола!» и другими, душой близок мильонам. Донщина питала и питает прозаика все новыми сюжетами. Казачья река, много чего перевидавшая на своем веку, неотступно рядом. Будто думы, текут денно и нощно ее воды.
Сюда, в таинственный калининский уголок, как я уже отмечал, тянутся словесники и художники, ученые и актеры. Тянутся дослушать писателя, чтобы глубже вникнуть в натуру героев, понять их помыслы и устремления.
«Мои земляки очень красивы, живут не застойно», — говорит писатель.
Он высок, строен, с ковыльно-белыми волосами. Создал на хуторе картинную галерею, полнится экспонатами музей истории 5-го Донского казачьего кавалерийского корпуса, с которым связала его война.
— Все внимание к этому соединению будет сфокусировано здесь!
Когда знойным летом западный ветер-азовец погонит с моря над Новочеркасском дождевые тучи, почти присутственно ощущаю, как, окропив Бирючий Кут, косые перлы достигают пухляковских бугров, и в открытую форточку писательского дома врывается прохлада.
Река дыбится волнами. Качаются вербы и ветлы. Писатель выходит на берег, ходит и думает. Дождь сторонится, туча уплывает в степь.
В тот далекий теперь 1943-й год, когда А.В. Калинин находился на фронте, в Новочеркасск в только что открывшееся военное суворовское училище на должность преподавателя прибыл из госпиталя после тяжелого ранения в бою капитан Б.В. Изюмский (1915-1984).
Через три года увидел свет сборник рассказов фронтовика, а еще через два Ростиздат предложил читателям повесть Бориса Изюмского «Алые погоны». Мы, мальчишки послевоенной разрухи, меняли на несколько дней не знавшие цены коньки-снегурки на эту книжку и окунались в мир подростков-суворовцев. Завидовали им: у них чистые казармы, столовая; у нас — земляные полы в хатах-мазанках, капканы и сусличий свист в открытой степи. Хотелось тоже в суворовцы. На хуторе был подросток Борис Изюмов, стал по-нашему «Изюмским».
Вскоре издательство «Молодая гвардия» выпустило солидным тиражом роман Бориса Изюмского о мальчишках в погонах, а экранизация «Алых погон» приняла название «Честь товарища».
Борис Васильевич провел в Новочеркасске около 10 лет. Руководил литературным объединением при «Знамени коммуны». Храню фотографию, на которой Б. Изюмский просматривает рукописи молодых авторов совместно с И. Власовым и В. Сердюковым.