Глазами души в Новочеркасск вглядывались самые разные литераторы. Бывал в «Европейской», надо полагать, и автор «Войны и мира» Л.Н. Толстой. Лев Николаевич мечтал приехать в наши края и в последние дни своей жизни. Когда в 1910 году больной писатель порвал с семьей и решил покинуть Ясную Поляну, он взял железнодорожный билет до станции Новочеркасск. В городе жили его родственники. Возможно, писатель имел в виду и то, что в Новочеркасске проживала близкая ему семья Дмитрия Абрамовича Литошенко, которая долгие годы тянулась к нему, как к духовному учителю и другу, и которая в трудную минуту могла понять настроение толстовской души. Пишу эти строки со слов ученого-виноградаря Ивана Павловича Литошенко. Рассказывал он мне об этом в 70-е годы минувшего века. Д.А. Литошенко доводился ему дедом. Жил дед в хуторе Евсеев Воронежской губернии. Любил живопись, музыку, поэзию. Ему казалось: каждый человек должен совершенствовать себя и других, тогда все станут добрее. Евсеевский мечтатель знал о необыкновенном человеке, который близок ему по духу — о Льве Николаевиче Толстом. И.П. Литошенко показывал документы, подтверждающие связь Л.Н. Толстого с семьей Дмитрия Абрамовича Литошенко.
«Пишите мне, пожалуйста, что думаете делать и как устроится ваша жизнь, — интересовался Лев Николаевич, когда Д.А. Литошенко уехал за границу. — Сколько могу, разумеется, рад служить Вам…».
Вскоре Лев Николаевич получил от Литошенко рассказ «Странствующий дворянин».
«Едете ли вы в Россию и когда? — спрашивал писатель. — Почему бы Вам не попытаться поселиться на земле — если бы можно на юге. Гонений бояться нечего. Они везде могут быть и везде могут не быть. И будет время подумать о них, когда они наступят».

Потрепанный эмиграцией, Литошенко вскоре возвращается на родину и поселяется в Новочеркасске. Подрастали сыновья. Хлопоты о них взяла на себя жена Ольга Андреевна — «прекрасное существо», как сказал о ней Лев Николаевич. Она-то и обратилась к писателю с просьбой посоветовать, куда определить на учебу старшего сына — Павла. Толстой предложил сельскохозяйственную школу. Позже Павел заведовал в этой школе кафедрой, а в городской газете «Знамя коммуны» проводил занятия с литгрупповцами. Его сын Иван и сохранил документы о связях деда с автором романа «Война и мир».
Казачий город, точнее — его окрестности, дали повод Л.Н. Толстому написать (1858) рассказ «Метель». Речь идет о конце января 1854 года. Писатель возвращался в Ясную Поляну с Кавказа. В степи его застала снежная круговерть. Первые строчки рассказа: «В седьмом часу вечера я, напившись чаю, выехал со станции, которой названия уже не помню, но помню, где-то в Земле войска Донского, около Новочеркасска. Было уже темно, когда я, закутавшись в шубу и полсть, рядом с Алешей уселся в сани. За станционным домом казалось тепло и тихо. Хотя снегу не было сверху, над головой не виднелось ни одной звездочки, и небо казалось чрезвычайно низким и черным сравнительно с чистой снежной равниной, расстилавшейся впереди нас». Путники потеряли дорогу и «ехали целую ночь на одних лошадях двенадцать часов, не зная куда и не останавливаясь». По словам краеведа С.С. Гурвича, рассказ «Метель» Л.Н. Толстой опубликовал в третьей книге журнала «Современник». Рассказ имел успех. А.И. Герцен писал в Россию одному знакомому из Лондона: «Получил новые журналы русские — много интересного. Маленький рассказ графа Толстого («Метель») — чудо!».
Когда Л.Н. Толстой задумал создать роман о времени Петра I, он обратился с письмом в Новочеркасск. В городе проживал В.К. Истомин, знакомый братьям Софьи Андреевны. У писателя была просьба: «Вы живете недалеко от Азова. Может быть, и сами бывали, а может, знакомые ваши. Мне нужно вид-картину того места, где стояли войска и были военные действия при Петре».
А в 1909 году в Ясную Поляну на суд писателя отослал свои рассказы «У виселицы» и «Казнь» новочеркасский юрист П. Кузьмичев. По утверждению того же С.С. Гурвича, сочинения казака понравились Л.Н. Толстому: «Прочел оба ваши рассказа, и первый рассказ «У виселицы», особенно в том виде, в каком он был в рукописи, мне очень понравился, и думаю, что не ошибусь, сказав, что он сам по себе очень хорош… Очень жалею о тех выпусках, которые ослабили его (в журнале «Русское богатство» в Петербурге. — И.К.), потому что в рассказе все хорошо, особенно первая глава, которая, к сожалению, выпущена… Желательно, чтобы он получил наибольшее распространение без выпусков».

В Новочеркасске жила и племянница Л.Н. Толстого Елена Сергеевна Денисенко. Она являлась дочерью сестры писателя Марии Николаевны.
Покинув осенним утром 1910 года Ясную Поляну, Лев Николаевич, возможно, ехал и к ней в Новочеркасск. Но в столицу казачества он не доехал: умер на станции Остапово Рязано-Уральской железной дороги.
Интересна новочеркасская страница, связанная и с А.П. Чеховым. «В субботу я еду в Новочеркасск, — сообщал он в письме от седьмого апреля 1887 года Н.А. Лейкину в Москву из Таганрога, — где шаферствую у одной богатой казачки».
И сразу же после гостевания в казачьей столице сестре М.П. Чеховой: «Вчера и третьего дня была свадьба, настоящая казацкая с музыкой, бабьим козлогласием и возмутительной попойкой. Такая масса пестрых впечатлений, что нет возможности передать в письме… Невесте 16 лет. Венчали в местном соборе. Я шаферствовал в чужой фрачной паре, в широчайших штанах и без одной запонки… я был эффектнее всех…». Все это легло потом в основу рассказа «Свадьба».
Вот короткий запев чеховского повествования:
«Шафер в цилиндре и в белых перчатках, запыхавшись, сбрасывает в передней пальто и с таким выражением, как будто хочет сообщить что-то страшное, вбегает в зал:
— Жених уже в церкви! — объясняет он, тяжело переводя дух…».
Первыми читателями «Свадьбы» стали подписчики «Петербургской газеты». Нынешние осенние свадьбы, пожалуй, более красочны. Вереницы автомобилей с символическими обручальными кольцами и молодожены в передней машине, с корзинами цветов, шарами и лентами всех оттенков, оглашая Московскую сигналами, несутся к памятнику Платову, Кургану Славы, бронзовому Ермаку и дальше, как по Чехову, — к Собору, который еще совсем недавно оставляли атеистически в стороне…
После чеховской «Свадьбы» откроем «Восемнадцатый год» Алексея Толстого из его трилогии «Хождение по мукам». И найдем слова одного из его героев: «В декабре я был в Новочеркасске. Помните — там на главном проспекте стоит гауптвахта, — чуть ли еще не атаман Платов соорудил ее… во вкусе ампир… Вижу ступени этого портика, залитые кровью… Проходил я тогда мимо, — слышу страшный крик, такой, знаете, бывает крик, когда мучат человека… Среди белого дня, в центре столицы Дона…».

Шла война. Гражданская, изнуряющая страну, губившая и левых и правых. Мог погибнуть «в центре столицы Дона» и поэт М.В. Исаковский (1900-1973). Под сводами гауптвахты он провел две томительные ночи, ожидая своей участи.
Весной 1918 г. Михаил Васильевич, будущий поэт, Герой Социалистического Труда, автор текстов знаменитых песен «Катюша», «И кто его знает», «Враги сожгли родную хату», «Летят перелетные птицы» и других, в разгул голода едет с земляками Ельнинской деревни Глотовки, где учительствовал, в поисках хлеба. Непредсказуем путь в гражданскую неразбериху. Заброшенные в Новочеркасск смоленские посланцы угодили под арест. В книге «На Ельнинской земле» поэт приводит документ: «Дано настоящее удостоверение тов. М.В. Исаковскому в том, что, будучи приговорен к расстрелу, он находился под арестом на городской гауптвахте города Новочеркасска. Освобожден из-под ареста при занятии Новочеркасска…».