Научиться писать стихи невозможно. Не существует методик, следуя которым, человек постепенно развивал бы умение слышать неслышимое, видеть невидимое, осязать неосязаемое. Лишь одному Богу известен механизм тех редчайших совпадений, тех странных стечений обстоятельств, предшествующих появлению на свет одаренного индивидуума. И все же, зная не понаслышке, как трудно вначале приходится тем, кто одержим чарующей магией Слова, я попытался обобщить свой личный опыт, призвав на помощь русских поэтов и писателей прошлого. Получилось десять рекомендаций для начинающих.

1. Право первого слова принадлежит Александру Сергеевичу Пушкину:
«Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы не бились, отличить».

В этом полушутливом четверостишии заложено так много, что им вполне можно было бы ограничиться. Прежде всего следует накрепко запомнить: поэзия — это звук. Звук должен быть одновременно и отправной точкой, и единственным ориентиром для того, кто по белому полю листа пускается в погоню за убегающей строкой. Чрезмерная смысловая нагрузка, неудержимое желание выразить как можно больше своих идей и мыслей убивает стихотворение наповал. А посему рифмование газетных заголовков и сложение низкопробных виршей на злобу дня оставьте графоманам.
Однако талант — талантом, но стихосложение подчиняется определенным законам, пренебрегать коими совершенно недопустимо. Святая святых поэтической строки — это ритм. Ритм же находит свое воплощение в разнообразных размерах. Их следует знать и ни в коем случае не путать.

2. «Торопыжка был голодный,
Проглотил утюг холодный».

Диалог двух героев из чудесной сказки Николая Николаевича Носова превосходно объясняет юному читателю отличительные свойства рифмы. Ее тщательные и, порою, бесплодные поиски зачастую становятся мучительным испытанием для автора. Но, вымарывая слова и покрывая кляксами свою рукопись, не стоит забывать, что рифма должна быть живой и органичной, а не «притянутой за уши».

3. «Как казаки наступали,
Царской свиты палачи,
Мы встренули их пулями,
Красноармейцы молодцы».

Как и в предыдущем случае, я намеренно процитировал стихи вымышленного литературного персонажа. Отважная Марютка из повести «Сорок первый» порядком забытого писателя Бориса Андреевича Лавренева навсегда останется строгим напоминанием о том, что путь в литературу заказан неучам, даже при наличии у последних определенных способностей. Человек не имеет морального права браться за перо, предварительно не овладев тем языком, на котором он собирается писать. Можно сколь угодно долго сваливать вину на наши убогие школы, выпускающие дремуче безграмотных людей, но всеобщая болезнь не снимает личной ответственности с того, кто мнит себя серьезным литератором. Отсюда вывод: нужно немедленно обложиться учебниками и латать прорехи в своем образовании. Это никогда не поздно.

4. «Хвостова он напоминает,
Отца зубастых голубей…».

Александр Сергеевич Пушкин безжалостно высмеивал собратьев по перу, допускающих в своих произведениях подобные «перлы». Дабы не попадать в глупую ситуацию, дабы не становиться мишенью для издевательств и насмешек, следует досконально изучить предмет, питающий ваше вдохновение. То что прощается сочинителям текстов для эстрадных исполнителей, не простится вам. Ибо настоящий русский читатель — читатель искушенный, как бы старательно нас не убеждали в обратном.

5. «Он был монтером Ваней,
Но в духе парижан,
Себе присвоил званье
Электротехник Жан».

Так писал Владимир Владимирович Маяковский вначале прошлого столетия. Разумеется, каждый литературный язык не может существовать в изоляции. Тесное общение между народами всегда приводило и приводит к взаимному обогащению лексического багажа. Но в истории существуют периоды, когда заимствование чужеродных слов становится настолько интенсивным, что приобретает не только смешные, но и отталкивающие, уродливые формы. Сегодня мы живем как раз в такую пору. Неоправданное употребление англицизмов носит характер эпидемии. И главная беда заключается в том, что дурновкусие, недомыслие и элементарное невежество одной части наших соплеменников вызывает у другой части стойкое неприятие английского языка как такового. Однако великий, прекрасный, мелодичный язык Шекспира и Байрона ни в чем не виноват. Здесь начинающему литератору следует помнить, что большинство самых распространенных в обиходе англицизмов имеют соответствия в русском языке. Тому же, кто ленится заглянуть в англо-русский словарь, могу лишь посочувствовать.

6. «Слово — только оболочка
Племя жребиев людских:
На тебя любая строчка
Точит нож в стихах твоих».

Арсений Александрович Тарковский пришел к такому выводу на исходе четвертого десятка своей жизни. Это был прошедший войну, умудренный опытом человек, познавший опасность, которую таит в себе Слово. Даже закоренелые безбожники и воинствующие материалисты не в состоянии отрицать, что брошенная вскользь ничего не значащая фраза может рикошетом ударить по тому, кто ее произнес. Обращаясь к юным поэтам хочется предостеречь: дорогие мои, не играйте с огнем, не дразните судьбу, не бравируйте своим бесстрашием перед лицом смерти. И, главное, ни в коем случае не пишите сценариев вашего будущего: они могут исполниться.

7. «Поэт в России — больше чем поэт…».

Существует несколько тем, к которым начинающему поэту не следует приближаться даже на пушечный выстрел. Эти темы словно электрические розетки: они дают свет и тепло и в то же время таят в себе смертельную опасность. Их коварство в обыденности и кристальной чистоте, очевидной каждому. Вера в Бога, любовь к матери, преданность Отечеству, обеспокоенность судьбой нашего хрупкого мира… Вряд ли найдется человек, никогда не испытывавший подобных чувств. Однако насколько же убогими и бесцветными кажутся эти чувства, выраженные с помощью стихотворной строки в девяносто девяти случаях из ста. Редкому мастеру удается пройти между Сциллой и Харибдой банального празднословия и раболепной угодливости.

Сказанное мною вовсе не означает, что юному поэту следует заниматься самоограничениями. Юности к лицу отвага и дерзость. Но, поставив перед собой сверхзадачу, нужно вначале накрепко запомнить: труднее всего писать о том, что известно и понятно каждому. А затем, измарав стопку бумаги бурсацким набором вселенских глупостей, не стоит оправдываться процитированной мною строкой Евгения Александровича Евтушенко. Поэт изрек сии слова во время приступа непомерной гордыни.

8. «Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья».

Николай Степанович Гумилев знал, что крылья прорезаются долго и мучительно: ломит спину, перехватывает дыхание от страха и тоски, бешено колотится сердце. В такие минуты вам приходится туго. Помните, ваше единственное спасение в творчестве. Писать нужно во что бы то ни стало. Даже если нет вдохновения, даже если белизна бумаги обжигает вам глаза. Капли чернил, падающие с кончика пера принесут облегчение.
Жаль лишь, что стихи, написанные в таком состоянии, редко выходят удачными. Поэтому относиться к ним нужно соответственно: упрятав подальше от посторонних глаз в глубокую копилку вашего личного опыта.

9. «Не каждому поэту удача выпадает.
Не каждому поэту читателей хватает,
Но каждому поэту пути иного нет,
Конечно, если это не лапоть, а поэт».

Булат Шалвович Окуджава в своей жизни часто встречал людей, представлявших русскую литературу в виде коровы с огромным выменем, способной сытно прокормить целые легионы бездарностей.
Человек, берущийся за перо в поисках славы, почета и материальных благ, поступает глупо вдвойне.
Во-первых, быстрый успех в литературе — явление редчайшее.
Во-вторых, тому, для кого творчество само по себе не является наградой, лучше не тратить времени даром и поискать себя на другом поприще.

9. Завершить сей опус я бы хотел так же, как и начал: словами Александра Сергеевича Пушкина.

10. «Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум:
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм».
Художник, безоговорочно уверенный в своей гениальности, а стало быть непогрешимости, часто являет собою жалкое зрелище: он всего достиг, ему некуда двигаться и нечему учиться. И не беда, что настоящие ценители поэзии воротят нос от его пачкотни. Всегда можно найти пару десятков обожателей, услаждающих слух медоточивой лестью.

В равной мере вызывает сочувствие и тот, кто принимает близко к сердцу каждое слово, брошенное в его адрес.
Еще в юности нужно научиться спокойному отношению и к слащавым похвалам, и к завистливому брюзжанию. Что же касается критики — она необходима даже в самых жестких формах, ибо дает главный стимул — стимул к самосовершенствованию. Здесь огромное значение приобретают личные качества вашего vis-a-vis. Критика талантливого, умного, самодостаточного человека преследует одну лишь цель: сделать вас лучше, чем вы есть. Бездарные же, а потому злобные неудачники выстроят свою критику так, чтобы причинить вам возможно больше страданий. Цель у них, в идеале, одна: навсегда отвратить вас от творчества.