Серия публикаций, посвященных, якобы, расследованию череды заказных убийств в Новочеркасске, прошла по страницам газет «Московский комсомолец — Юг» и изданий холдинга «21 канал». В этих «страшилках» авторы, то под псевдонимом, то прикрывшись и вовсе инициалами, строили свои версии, которые в общем-то сводились к одной: во всех грехах тяжких повинны коррумпированные милиционеры, а «главарь» у них — бывший начальник Новочеркасского ОБОП Х.Г. Тахиров.

Мы не собираемся пересказывать эти публикации, являющиеся, по нашему мнению, типичной «заказухой». Мы не станем выяснять, кому и зачем это надо: расследовать это предстоит в рамках уголовного дела, которое, видимо, будет возбуждено по заявлению самого Х.Г. Тахирова. В конце концов, мы просто не хотим тиражировать типичный черный пиар. Думаем, что названные выше публикации многие горожане читали, а кто не читал — найти их не проблема.

Мы предлагаем нашим читателям другую, противоположную точку зрения: причем не критикуемой (обвиняемой!) авторами «МК-Юг» и «21 канала» стороны, а независимых специалистов — наших коллег из Ростовского регионального центра «Право и СМИ» Анжелики Синеок и Эдуарда Пшеничного. Их заключение опубликовал в № 27 (2-9 июля 2003 г.) тот же «Московский комсомолец». С любезного согласия Анжелики и Эдуарда мы сегодня знакомим с этим материалом жителей Новочеркасска.

ЖУРНАЛИСТСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ ИЛИ ЧЕРНАЯ ЗАКАЗУХА?
«Достоверная информация — та информация, в которой корни и природа событий, процесс развития и нынешнее состояние фактов отражены максимально объективно».
(Из Международных принципов профессиональной этики в журналистике, ЮНЕСКО 1983 г.)

Журналистское расследование — жанр чрезвычайно сложный: он требует от автора максимум профессионализма и максимум ответственности. К сожалению, не всякий журналист справляется. И тогда на страницах СМИ появляются опровержения. В противном случае, журналист из обличителя становится обличаемым.

В июньских номерах газеты «МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ — ЮГ» под рубрикой «МК-расследование» была опубликована серия статей, посвященных криминальной ситуации в Новочеркасске. Журналист Виктор Банев собрал сведения о нескольких заказных убийствах последних лет и сделал вывод о том, что к ним якобы причастны правоохранительные органы. Причем в связях с организованной преступностью автор публично обвинил конкретного человека — бывшего начальника новочеркасского ОБОП, а ныне старшего оперуполномоченного по особо важным делам Ростовского Управления по борьбе с организованной преступностью (РУБОП), Халида Тахирова.

После дополнительного изучения фактов выяснилось, что изложенная в указанных статьях информация, мягко говоря, не соответствуют действительности. Журналист проявил некомпетентность и претенциозность в освещении заявленной им темы, а своими домыслами скомпрометировал одного из заслуженных сотрудников донской милиции. Считаем своим долгом вывести читателя из заблуждения. Думается, для этого достаточно на некоторых наиболее очевидных примерах разобрать, где и как ошибся в своих суждениях г-н Банев.

Один из принципов независимой расследовательской журналистики — всестороннее изучение вопроса. Проще говоря: информация берется из разных источников, а в материале непременно представлены и факты, и комментарии, и аргументы, и контраргументы, самые противоположные точки зрения. Так журналист может избежать собственной предвзятости, а заодно и обвинений в ангажированности. Другой хрестоматийный принцип, записанный в этических кодексах многих крупных зарубежных СМИ: «Сообщение публикуется лишь тогда, когда оно подтверждено хотя бы двумя независимыми источниками».

Видимо, г-н Банев не знаком с подобной практикой, и вообще предпочитает принимать многое на веру, не утруждая себя перепроверкой. Ведь если поинтересоваться в регистрационной палате Новочеркасска о составе учредителей рынка «Октябрьский» и фирмы «Дон-Сава», то выяснится, что ни одна их этих организаций никогда не принадлежала оперативнику ОБОП Тахирову. Тогда как по версии журналиста, которую он ничтоже сумняшеся выдал читателю, полковник милиции якобы делил бизнес с местным криминальным авторитетом.

В июне 2000 года было совершено нападение на новочеркасского бизнесмена Козорезова. Вот что пишет автор статьи «Переулок разбитых фонарей и заказных убийств»: «Начальник новочеркасского ОБОПа Халид Гаджиевич-Оглы Тахиров был в курсе всех событий. Но люди, которые имели мотивы для покушения, не были привлечены к делу даже на стадии следствия». Судя по всему, не ведал автор процитированных выше строк, что в это время его герой повышал квалификацию в Академии управления МВД России (Москва). Более того, с февраля 1998 г. по август 2000 г. он занимал отнюдь не ту должность, которую приписал ему репортер. Тахиров командовал отделением спецотряда быстрого реагирования, а значит, согласно должностной инструкции, не имел доступа к материалам следствия.

В другой статье — «В Новочеркасске гибнут от металла за металл» — репортер попытался убедить читателя, что якобы не случайно киллер, застреливший новочеркасца Олега Сидина, был убит во время задержания СОБРом: дескать, командовал силовиками Тахиров: «Автомат, из которого киллер выполнил заказ, через некоторое время всплыл в Белой Калитве. Во время задержания, в котором принимал участие СОБР, а руководил им Тахиров, в конце 90-х занимавший пост командира отделения этой силовой структуры, киллер был убит, так что установить заказчика (убийства Сидина — прим. РРЦ «Право и СМИ») оказалось невозможным». Во-первых, если преступник оказывает сопротивление, то по нему открывают огонь на поражение, — это обычная практика СОБРовцев. Во-вторых, когда летом 2002 года был изъят автомат, из которого убили Сидина, Тахиров уже не имел отношения к спецотряду.

В отделе кадров ГУВД Ростовской области г-на Банева с удовольствием бы просветили обо всех этапах службы Тахирова в органах. Возможно, тогда «расследование» газетчика не страдало бы хронологической путаницей и нестыковками.

Вообще непонятно, откуда журналист брал информацию. Он практически не ссылается ни на документы, ни на мнения конкретных людей. Получается, что все его умозаключения основаны на домыслах и слухах. В качестве примера: «Зимой 1998 года крепкий мужчина (атаман Барышников — РРЦ «Право и СМИ»), способный, как рассказывают (выделено нами — РРЦ «Право и СМИ»), без заметного вреда для организма выпить несколько бутылок водки, умер. Люди, хорошо знавшие покойного, рассказывали, что у атамана и мыслей не было о близкой смерти. Зато не было секретом, что за неделю до этого, в городе появился препарат из арсенала спецслужб». К сведению автора и читателей, Барышников, как многие грузные люди, страдал гипертонией и умер от инфаркта, что, кстати, тоже не является секретом. Только почему-то об этом «хорошо знавшие покойного» не поведали журналисту.

Хотя журналист пишет обо всем так, как будто был непосредственным свидетелем происходящего, о деле Красикова у Банева ни слова правды. За исключением, разве что, номера самого уголовного дела (единственный, кстати, раз, когда автор ссылается хоть на какой-то официальный документ). Нам удалось разыскать следователя областной прокуратуры, который знает историю Коли Красикова не понаслышке: Георгий Валентинович Смоляков это дело вел.

— Парень работал на складе у одного новочеркасского предпринимателя. Однажды кто-то проник туда и болгаркой вскрыл сейф с разменной монетой. Воры выгребли десять тысяч медью, а заодно прихватили с собой и старенький ксерокс. Хозяин заподозрил в краже Красикова и попросил разобраться своего приятеля Андрея Гончарова (он же криминальный авторитет по кличке «Чарик»). На следующий день Коля не пришел на работу. Дело можно было раскрыть по горячим следам. Когда мать Коли заявила о пропаже сына в милицию, то в заявлении написала, что среди бела дня за парнем приехали двое. Женщина указала марку, цвет и номер машины похитителей. В РОВД поручили участковому инспектору проверить информацию.
Непонятно, что там сделали с заявлением, однако одна цифра автомобильного номера оказалась перечеркнутой и заменена другой. В результате инспектор искал совершенно не тех, кого надо было. А спустя десять дней, столько отводится законом на проверку, в возбуждении уголовного дела было отказано: у милиции появилась информация, что его якобы видели живым. О парне вспомнили лишь через несколько месяцев, когда с проверкой отказных дел нагрянула областная прокуратура. Было возбуждено новое дело по статье 105 УК РФ «убийство». На первом этапе им занимался уголовный розыск. Я в то время расследовал заказное убийство Гончарова. Проверялись все, кто имел на покойного зуб. В числе рабочих была и такая версия, что Гончарова убил в отместку за сына отец Коли Красикова. Я дал поручение проверить эту версию начальнику отдела УБОП Халиду Тахирову, чье подразделение, дислоцированное в Новочеркасске, находилось в моем оперативном обеспечении.

В феврале 2001 года по ходатайству Тахирова дело Красикова передали в областную прокуратуру. В тот же месяц на руках у следователя уже была информация о предполагаемом месте захоронения Красикова. Незадолго до смерти Гончаров, обычно осторожный на слова, проболтался по пьяни кому-то из приятелей, что тело мальчика закопано в лесополосе за кладбищем. Но даже по наводке труп искали долго. Кинологи не справлялись, и к поискам привлекли роту солдат. Вместе с ними оперативники прочесали все окрестности, пока не обнаружили участок, где верхний слой почвы был поврежден. Когда истлевшие останки извлекли из земли, стало понятно, почему собаки не обнаружили их по запаху: убийцы облили труп каким-то горюче-смазочным материалом.

На шее убитого судмедэксперты обнаружили остатки петли из медного многожильного провода. Но следователь Смоляков не согласился с версией самоубийства и настоял на дополнительной экспертизе, в результате которой обнаружились любопытные детали: узел петли не был скользящим, а на шее у потерпевшего отчетливо прорисовывался след удушения — двойная странгуляционная борозда. Все указывало на имитацию самоубийства.

Заключения экспертов и рапорты о проведенных в ходе следствия оперативно-розыскных мероприятиях приобщены к уголовному делу. На него же ссылается и автор статьи «В Новочеркасске все спокойно… как на кладбище» и при этом выдвигает совершенно дикие версии, претендующие на правдоподобие. Из уважения к памяти покойного мы не станем их приводить. Очевидно, что в случае с Красиковым Банев даже готов идти по трупам. Может, журналист возомнил себя героем романа Достоевского «Преступление и наказание» с его сакраментальным вопросом: «Тварь ли я дрожащая или право имею?»

В материалах Банева проводится только одна мысль: куда ни плюнь, во всем виноват Тахиров. Там, где дележ собственности, убийства, взрывы, отравления, за этим стоит именно он. У журналиста даже повернулся язык написать: «Дружба с Тахировым приносит смерть». Доказательств — ноль.

Интересно, Банев сам обо всем догадался или ему кто-то хорошенечко подсказал? Если мы имеем дело с последним вариантом, то пора ставить вопрос о смычке между журналистами и организованной преступностью и проводить отнюдь не журналистское расследование. Ибо кто еще, кроме бандитов, может быть заинтересован в клевете на опытного обоповца, прослужившего 23 года, имеющего 38 различного рода поощрений и благодарностей?