ЕСТЬ ТАКАЯ ШКОЛА!
Все без исключения прекрасно осведомлены о крайне неудовлетворительном качестве знаний иностранных языков у выпускников наших в высшей степени средних школ. Задавался ли кто-нибудь вопросом, почему образованный человек начала прошлого века спокойно читал немецкие газеты и на равных общался
с заезжими французами и англичанами?

Между тем ответ очень прост: образование в России было классическим, что предполагало обязательное изучение древнегреческого и латыни. Забытая речь, на которой говорили афинские мудрецы или римские легионеры, не умерла, а дала жизнь большинству европейских языков. Старательный гимназист мало-мальски овладевший латынью, мог затем достаточно легко стать полиглотом.

Вторая, не менее важная, причина, заключается в том, что наши предки, окончившие гимназию или университет, значительно чаще общались с живыми носителями того или иного языка, свободно путешествуя по Европе, пополняя багаж своих знаний в Париже и Гейдельберге, да и число иностранцев, приезжавших в Россию за
длинным рублем, было очень большим.

Что же мы имеем сегодня? Иностранный язык из предмета первостепенной важности, каким он по праву был в пору наших прабабушек, скатился по заплеванным ступеням наших школ на самый низ, туда, где прозябают пение, физкультура, рисование и прочие, вызывающие саркастический смех дисциплины.
Программа средней школы по иностранному языку составлена таким образом, что выполнить ее в имеющихся условиях практически невозможно. Два-три урока в неделю при количестве учеников в группах, достигающих 18-20 человек, дает возможность преподавателю уделять каждому ученику до 5-7 минут еженедельно, да и то, в лучшем случае, тогда как постановка произношения, корректировка грамматики требует индивидуальной работы.
Еще одна проблема — пресловутый кадровый голод. Даже при условии, что молодой энергичный выпускник педагогического института решается выполнять каторжную работу за нищенскую зарплату, он, зачастую, разбивает себе лоб о стройную фалангу полуграмотных пионервожатых старшего бальзаковского возраста, из которых на 80% состоит современный педагогический корпус.
К тому же, выражаясь на школьном сленге, «иностранцы» ходят в вечных париях у администрации. Им дают самые запущенные кабинеты, составляют для них самое неудобное расписание. В конце концов, молодой преподаватель под ехидные ухмылочки «корифеев педагогики», которые за четыре десятка лет работы в народном образовании так и не усвоили, что «ложить» и «садить» не соответствуют нормам родного языка, покидает стены школы, и, очистив костюм от мела, ищет иное применение своим знания и умениям.

Осенью 1995 года, устроившись преподавателем иностранного языка в одну из средних школ нашего города, я примерно через две недели стал вынашивать сладкую и, как мне тогда казалось, неосуществимую мечту. С утра я по нескольку часов убеждался в том, что занимаюсь сизифовым трудом, а по вечерам, пытаясь унять головную боль, я закрывал глаза, и мне виделась частная языковая школа, которую посещают лишь дети, по-настоящему стремящиеся к знаниям. В школе моей мечты работали молодые, современно мыслящие люди, а число детей в учебных группах было умилительно мало. Возможно, я бы мечтал об этом до сих пор, но, слава Богу, в нашем мире живут женщины. Наверное они созданы именно для того, чтобы воплощать наши мечты, в то время, как мы, мужчины, лежа на диванах, рассуждаем о тщете всего сущего.
Благодаря энергичной деятельности Виктории Михайловны Комаровой в нашем городе появилось Негосударственное образовательное учреждение дополнительного образования, проще называемое «Языковым центром».

Раньше единственной альтернативой школьному невежеству было частное репетиторство. Ходить на дом к доброму, мудрому преподавателю — прекрасно. В свое время автор этой статьи именно так овладел английским языком. Но частный репетитор, каким бы талантливым он ни был, не имеет права выдавать документ государственного образца. Известие же о том, что в Новочеркасске появилась частная языковая школа, мгновенно облетело город и вызвало живейший интерес как потенциальных учеников, так и родителей.

Сегодня в «Языковом центре», принимающем детей с 1-го класса, учится около ста человек. Четыре преподавателя дают уроки по немецкому и английскому языку. Количество мальчиков и девочек, желающих освоить чужеземную речь, примерно равно. Общий срок обучения — семь лет, из которых три года — это начальная школа, по окончании которой дети считаются старшеклассниками. Преподавание ведется по оксфордским программам, направленным, главным образом, на развитие устной речи. Серьезное внимание уделяется также грамматике и фонетике. В группах одновременно занимается не более десяти человек. После семи лет плодотворных занятий выпускнику выдается сертификат.

Остается добавить, что «Языковой центр» уже получил лицензию на педагогическую деятельность, а о его популярности среди жителей города свидетельствует тот факт, что на занятия приезжают дети отовсюду: с поселка Донского, с поселка Октябрьского, из Яновки.
К сожалению, «Языковый центр» пока что не имеет собственного помещения, поэтому занятия приходится проводить в школе № 5. Но, как считает Виктория Михайловна, совмещающая преподавательскую деятельность с нелегкой ношей директора, это все временные трудности. Куда как интереснее было беседовать с нею о планах на будущее.

Во-первых, инициативные педагоги собираются после третьего класса вводить второй язык. Это значит, что старшеклассники будут овладевать английским и немецким одновременно.
Во-вторых, чтобы образование вышло на более качественный уровень, учеников необходимо отправлять на стажировку в страны изучаемого языка. Как показывает практика, даже две недели пребывания среди немцев или англичан помогают ребенку преодолеть так называемый «языковой барьер».

Наша беседа подходила к концу, когда преподаватель английского языка Татьяна Николаевна Лобова вместе с группой своих учеников прошла в кабинет. Я напросился к ней на урок, клятвенно заверив, что буду хорошо себя вести.

Первое, на что я обратил внимание — это было великолепное качество дидактического материала и учебных пособий, используемых на уроках. Потом я услышал прекрасную английскую речь. Татьяна Николаевна говорила спокойно и негромко, каждое слово звучало ясно и отчетливо, тем не менее язык Байрона и Бернса не утратил своей певучести. Дети — учащиеся девятых классов — демонстрировали не только хорошее произношение, но и приличное знание грамматики, которое не встретишь ни в одной из наших средних школ. Русский язык зазвучал только тогда, когда потребовалось разобрать сложную грамматическую тему.
Вскоре я поймал себя на мысли, что являюсь свидетелем необычного урока. Здесь не было места привычным субъектно-объектным отношениям, которые гуманистическая педагогика признает отжившими и несостоятельными. И преподаватель, и ученики были союзниками, коллегами, равноправными творцами проводившегося занятия.

Попрощавшись со всеми, я шел по улице и думал о том, сколько сил, энергии и средств тратится облеченными властью людьми, чтобы изменить лицо нашей школы, искоренить ее порочные традиции, привить новые отношения, а школа остается прежней. А здесь без крика и шума, без громких лозунгов и многочасовых дискуссий все новое и перспективное дает живые, добрые всходы, а вместе с ними дает надежду.

P.S. Все, кто заинтересовался работой «Языкового центра», могут позвонить по тел.: 5-47-56.