Записки натуралиста

Каждый день, зимой и летом, в солнечную и дождливую погоду я езжу на работу. И каждый же день, стоя на остановке «Ростовский выезд» в ожидании автобуса, я не могу удержаться от не совсем парламентских выражений в адрес таких чудесных организаций как департамент городского хозяйства и НПОПАТ. Потому что в то время, пока первые заменяют новые остановочные комплексы на еще более новые (как это было у универмага), а вторые занимаются изучением целесообразности установки оных в тех или иных местах, я в компании трех-четырех десятков жителей близлежащих улиц мокну под дождем, мерзну под снегом, жарюсь под палящим солнцем без намека на крышу над головой. Совершив прогулку по родному городу, и осмотрев не одну остановку, могу с уверенностью заявить, что в остальных районах Новочеркасска дело обстоит не принципиально лучше.

Начнем со случая аналогичного моему – отсутствия остановочного комплекса там, где он жизненно необходим. С одной стороны, Азовский рынок – место более чем посещаемое и многолюдное, с другой – в обратный путь народ пускается с тяжелыми сумками, с третьей – именно на базаре находится конечная остановка большинства городских автобусов. Невзирая на вышеперечисленные условия, следствия в виде остановки пока не последовало. «Дурдом» – наиболее подходящее для обозначения создавшейся ситуации выражение. Караваны нагруженных людей снуют туда-сюда в поисках нужных автобусов, каждый раз останавливающихся в новом месте; водители злобно «бибикают», выражая негодование по поводу путающихся под колесами потенциальных пассажиров; единственная «дырявая» лавочка возле диспетчерской (!) категорически не приспособлена для сидения на ней… Весело живем, господа!

Очень свежо выглядит эта воздушная конструкция на пересечении ул. Калинина и Гвардейской. Вообще, отсутствие если не крыши, то стен – малоприятная особенность большинства новых новочеркасских остановок. То, что отсутствующие стекла не особо защищают среднего потребителя от дождя, — еще полбеды. Гораздо хуже тот факт, что спешащий на автобус народ частенько не замечает досадных препятствий в виде нижних перекладин. Почти все спотыкаются, многие падают, отдельные индивидуумы ухитряются серьезно повредить некоторые части тела, а стен у остановки как не было, так и нет.

А этот шедевр советской эпохи расположен на остановке «Селекция». Лично для меня его назначение так и осталось тайной: попытки укрыться от осадков под немногими уцелевшими квадратами крыши хотя и занимательны, но по определению обречены на провал, а чудом архитектуры остановку назовет разве что слепой. Тем не менее, никаких работ по замене сего, с позволения сказать, строения пока не наблюдается.

Весьма острые ощущения ожидают горожан на остановке возле универмага. То, что стеклянные стены пропали без вести – еще цветочки; коронный номер нашей программы – птичий насест, почему-то называемый лавочкой. За пятнадцать минут сидения (а точнее — висения) на оном рядовой гражданин, особенно если он – гражданка, имеет уникальную возможность испытать неожиданно острые ощущения. Для того чтобы полноценно сесть на пресловутую лавочку, необходимо быть счастливым обладателем ног, в буквальном смысле растущих от ушей, а еще лучше – от корней волос. Те же, чья анатомия соответствует общемировым стандартам, вынуждены испытывать некоторое неудобство. Скажу честно, мой эксперимент по «взбиранию» на лавку я безо всякой ложной скромности приравниваю к гражданскому подвигу. Исходные данные таковы: рост – стандартный средний (метр шестьдесят пять), каблуки – восьмисантиметровые (что избавило меня от унизительной необходимости вспрыгивать на сидение), итого – метр семьдесят пять. Тем не менее, даже при столь благоприятных условиях мои несчастные ступни болтались на расстоянии пятнадцати сантиметров от земли… «Прощайте, ноги!», как говорила Алиса в Стране чудес. Весьма забавно наблюдать, как подходящие к остановке дамы тщетно пытаются присесть на лавочку, сохраняя при этом некие остатки человеческого достоинства и женской привлекательности. Одна, извините, ягодица располагается на сиденьи, вторая – висит в воздухе (а как еще можно хотя бы одной ногой достать до грешной земли? настоящие леди пятками в воздухе не болтают), а в глазах – вся скорбь Израиля… Когда подходит автобус, а бедные женщины пытаются быстро и изящно спуститься на грешную землю, комедия превращается в трагедию. Примечательно, что большая часть ожидающих обоего пола предпочитает «возвышенной» лавке железную ограду возле остановки.

Облезлый навесик на ул. Высоковольтной мог бы худо-бедно выполнять свои функции, если бы не отсутствие лавочки. Единственное место, куда уставшие жители и гости Соцгорода могут преклонить пятую точку, — скромное поленце, прислоненное к стене остановки. В итоге средний гражданин все тяготы ожидания (частенько, между прочим, затягивающегося) переносит стоя, как боевая лошадь. Когда необходимый транспорт, наконец, подъезжает, возникает другая проблема. Большая часть автобусов снабжена довольно высокими подножками и рассчитана на высокие же посадочные площадки. На этой и многих других остановках таковые отсутствуют, и несчастные пассажиры буквально заползают в салон  зрелище, скажу я вам, не для слабонервных.

Бордовый «гроб» у мясокомбината иначе, как изощренным издевательством не назовешь. С хозяйственной стороны к остановке не придерешься: крыша на месте, стены тоже. Лавочки, правда, не хватает, но жители 11-го округа и не к такому привычные. Вот только заходить в мрачное «бомбоубежище», наполовину заполненное мусором, не хочется никому. Особенно трогательную картину можно наблюдать во время дождя: возле пустующего «терема без окон и дверей» мокнут унылые люди, ожидающие маршрута № 4…

«Счастье – это когда тебя понимают», — писал в школьном сочинении один из героев к/ф «Доживем до понедельника». Очень хотелось бы, чтобы, заботясь об архитектурном облике города или пресловутой «целесообразности», о которой так любят говорить в автопассажирском предприятии, ответственные лица хотя бы иногда вспоминали о людях, для которых они работают. Все-таки, остановки существуют для людей, а не наоборот…

На остановках сиживали Дина Муратова и Николай Скляров