Мы жили в 20 км от Тацинской, в небольшом поселке на полсотни домов возле машино-тракторной станции. Я помню, как первый раз к нам на МТС пришли немцы. Приехали две крытые машины и оттуда стали выпрыгивать солдаты. Пошли в контору, в мастерские, походили и уехали. Они у нас не останавливались, а были наездами. Приедут и начинают шарить – «курка, яйко…». Однажды в начале августа я подошел к окну, а у нас огород был через дорогу, и вижу — двое немцев копают нашу картошку, а третий с мешком. Я бабушку позвал, а она тут же меня схватила и оттащила от окна в другую комнату. Потом выглянула – все, уехали! Проходит дня три – опять копают картошку. Бабушка говорит – так они у нас всю выкопают! И пошла к ним объясняться – что ж вы только наш огород копаете! Странно, но они её послушали, смотрю – пошли дальше по огородам вдоль дороги. Вечером мы, малыши, ходили к речке – гнать гусей домой. Нас много было – шумим, кричим, а гуси за нами. Вдруг слышу – выстрелы. Обернулся — а немец присел и стреляет в гусей, попал прямо в голову, и кровь фонтаном. Я бегу и кричу – это наши гуси! Сестра и ещё один мальчишка старше меня года на три тащат меня за рубашку – стой, куда ты! – и никак не могут удержать. Штук семь гусей убили, мы пришли домой, рассказываем, а нам говорят – да хорошо хоть вы живы остались!
Я видел целые колонны наших военнопленных – шли и шли, казалось, им конца и края нет. И некоторые женщины бросались к какому-то пленному и немцу показывают – это мой муж! – и таких отпускали. Так они спасали их. И наша соседка спасла одного солдата. И когда в декабре немцы у нас заняли все дома, а нас повыгоняли, мы жили в подвале, спали одетые, и этот солдат был там вместе с нами. А когда наши войска пришли, он сразу с ними ушел на фронт. Пришло от него несколько писем, а потом письма перестали приходить.
Немцы у нас были полгода, и они составили списки, кого увозить в Германию. Но с нашего и соседнего поселков никого не увезли – не успели. А вот мою тетю в Белой Калитве немцы забрали. Где-то по дороге эти люди выломали доски в полу в вагоне и стали выпрыгивать. И тетя выпрыгнула. Кто так спасся – вернулись домой, прятались по родственникам. Но не все удачно прыгнули, некоторые попали под колёса…
…Однажды началась бомбежка, рядом с нашим домом рвались снаряды, я даже не понял, что произошло. Когда очнулся, почти ничего не видел, а вскоре полностью ослеп. Может, и можно было бы мне помочь, если б сразу отвезти к хорошему врачу, но где этот врач в то время. А потом возили меня по врачам, но уже без толку…
Когда наша армия наступала, войска долго шли мимо нашего поселка, наверное, месяца полтора.
Когда в поселке стояли наши войска, они возле мастерских сделали мельницу. И как-то старшина бабушку спрашивает: а как вы думаете жить, когда мы уйдем? Что будете есть? А бабушка смутилась и говорит – ну, картошку, наверное. А он ей – сшей сумку и ходи к нам на мельницу – один раз до обеда и один раз после. И они отсыпали нам и крупу, и муку, и зерно. Поэтому голода как такового у нас не было. Можно сказать, эти солдаты нас спасли.
А потом наши ушли и пришли немцы, они моего дедушку поставили заведовать мельницей. В селе у людей осталось много наших раненых. Дед это знал и говорил такой хозяйке: возьми сумку небольшую и приходи ко мне на мельницу. А когда наши прижали немцев, они, уходя, забирали тех, кто с ними работал, и дедушку забрали. Пришли наши, и вскоре бабушку арестовали как жену предателя и отвезли в Лихую. На 3-4 день допросов входит боевой офицер, как она рассказывала, бравый и красивый, и говорит – мать, а ты чего здесь? Следователь – вот, допрашиваем тех, кто немцам помогал. А он – да она мне жизнь спасла! И бабушку сразу освободили.
Про день Победы мы узнали утром 9 мая, сказал кто-то из взрослых. Радио у нас не было, наверно в контору по телефону позвонили. Мы побежали к этой конторе, и народ стал подходить – в основном, женщины, мужчин было очень мало. Начался митинг. Выступал фронтовик, женщины радовались и плакали…
История Александра Сергеевича Чичкана,
запмсана Ириной Городецкой
